Я выпрямилась и оказалась нос к носу с хозяином агрессора.
От увиденного у меня буквально перехватило дыхание: трехдневная щетина на загорелой физиономии, русые волосы, небрежно откинутые назад, и в довершение картины насмешливые прозрачно-зеленые глаза. Не знаю почему, но мне вдруг почудились звон мечей, ржание боевых коней, закованных в латы, и огромные кресты на развевающихся плащах.
– Кто бы мог подумать! – сказало видение, присело передо мной на корточки и взялось за мою истерзанную штанину.
Я смотрела вниз, на его макушку, выгоревшую практически добела, и пыталась справиться с отчаянно забившимся сердцем, в то время как Бруно сосредоточенно гонял по кругу истерично верещавшего шпица.
– Больно? – поинтересовался крестоносец, ощупывая мою ногу.
Я молчала, будучи не в силах вымолвить ни слова. Он поднял голову, глянул на меня снизу вверх и, не дождавшись ответа, выпрямился.
– Очень, – наконец просипела я, сглотнув комок в горле.
Я соврала.
Мне совсем не было больно. Но допустить, чтобы этот тамплиер исчез из моей жизни так же внезапно, как появился в ней, я не могла.
Запыхавшийся Бруно прекратил бесполезные попытки поймать моего обидчика, подошел к нам и уселся, вывалив язык и шумно дыша. Шпиц продолжал носиться по окрестностям, оглашая их истошными воплями, но на него уже никто не обращал внимания.
Тамплиер оглянулся по сторонам и, заметив неподалеку скамейку, предложил:
– Пойдемте туда.
Я как зачарованная последовала за ним и безропотно уселась на скамью. А он снова присел передо мной и закатал мою штанину до колена. Чуть выше белого носка на коже явственно проступали маленькие красные отметины.
– Ничего страшного, – заявил незнакомец, внимательно осмотрев мои жуткие раны. – Крови нет. Значит, жить будете. А синяки сойдут дня через три-четыре.
Он распрямил штанину и уселся рядом.
В его голосе почему-то не слышалось ни малейшего сочувствия, и я потихоньку начала приходить в себя.
– Отличный экземпляр, – сказал крестоносец, закуривая и одобрительно кивая в сторону Бруно, сидевшего в паре метров от нас.
«О да!» – подумала я, не сводя глаз со своего собеседника. Экземпляр был и в самом деле отличный. От него прямо-таки веяло духом дальних странствий, приключений и опасностей.
Я почувствовала знакомое закипание в крови – верный признак близкой охоты.
«Ты будешь моим», – пронеслось в голове.
«Сдурела? – тут же отозвался внутренний голос. – А если он неженат?»
«Исключено, – отрезала я. – Такой красавец просто не может быть ничьим».
Как раз в эту секунду красавец поднес сигарету ко рту, и я с облегчением увидела кольцо на безымянном пальце правой руки – там, где ему и положено быть.
«А как же Глеб?» – не унимался внутренний голос, но я велела ему заткнуться, и он заткнулся.
– Сколько ему? – спросил тамплиер.
– Кому? – не поняла я.
Он повернулся и насмешливо посмотрел мне прямо в глаза.
– Вашей собаке. Или это не ваша собака?
Я вспыхнула. И мгновенно пришла в себя.
– Это моя собака. Ему почти шесть. И, между прочим, в отличие от вашего пса он действительно хорошо воспитан.
– Это не мой пес, – усмехнулся незнакомец.
Я растерялась. Как же так?
А он продолжил:
– Это собака моей матери. Родители уехали в отпуск и доверили мне свое сокровище.
– Что ж вы не оправдали их доверие? – сварливо поинтересовалась я.
– С чего вы взяли? – крестоносец снова насмешливо посмотрел на меня. – Его же никто не покусал.
Ну и нахал! Я лихорадочно собиралась с мыслями в поисках достойного ответа, но он не стал меня дожидаться.
Не увидев нигде поблизости урны, он пожал плечами и щелчком запустил окурок подальше в траву. Потом неторопливо поднялся, сунул руки в карманы ветровки и повернулся ко мне.
– Всего хорошего. И не переживайте за ногу – до свадьбы заживет.
Едва заметно улыбнулся на прощание и пошел прочь. Через пару шагов незнакомец резко свистнул, откуда-то из-за кустов вынырнул наглый Фикс, и эта странная парочка скрылась за поворотом.
– Что это было? – спросила я свою собаку.
Бруно подошел поближе и принялся обнюхивать истерзанную штанину.
Я вздохнула.
– Пойдем-ка домой. Помоги мне встать.
Взялась за ошейник, поднялась и опасливо наступила на покусанную ногу.
Ну, что ж, вполне терпимо. И впрямь до свадьбы заживет. Вот только до чьей?
Глава 2
Все выходные я ни о чем другом не могла думать, а если бы даже и попыталась, то не получилось бы: стоило мне отвлечься хоть на минуту, как ноющая лодыжка тут же напоминала о случившемся в парке.