— Больше удовольствия или больше боли? — спрашиваю я.
— У тебя не может быть одного без другого.
Тишина. Я чувствую нерешительность в ее теле, напряжение, когда она взвешивает свое предложение.
— Больше, — произносит она снова, и на этот раз в ее голосе есть заметная потребность. — Пожалуйста, Мастер. Все что пожелаешь.
Она учится так быстро.
Я наклоняюсь и бормочу ей на ухо.
— Отпусти, милая моя. Я хочу услышать, как ты кричишь мне. Хочу услышать, как ты умоляешь.
Я еще раз бью по этой нежной заднице. Резко, жестко, быстро. Изабелль вскрикивает от ударов, но я слышу, как ее голос сгущается от желания, пока она не задыхается, теряясь в безумном ощущении.
— Кэм! — кричит она, крепко сжимая скамейку. — Боже, пожалуйста! Пожалуйста!
Ее тело трясет от ударов, она дрожит.
Без предупреждения я внезапно меняю жесткость на нежность, жестокость на чувственность: разглаживая покрасневшую кожу и отпускаю ее бедра, чтобы погладить опухший клитор.
Ее визги превращаются в стоны. Она откидывается назад, нетерпеливо глядя на мою руку.
— Там… — вздыхает Изабелль, когда я нежно обнимаю. — О боже!
Я чувствую, как ее тело сжимается от удовольствия. Она раздвигает бедра, предлагая мне больше ее сочного влагалища, сочащегося на моей руке.
Черт, жарко. Каждое ее хныканье подпитывает мой огонь. Это мощно.
Я откидываю голову назад и тяжело шлепаю ее. Стоны не останавливаются, она все еще мчится к краю.
— Скажи мое имя, — приказываю я.
— Кэм! — кричит Изабелль.
— Неправильно. — Я снова шлепаю ее, и она вскрикивает от удара. — Еще раз!
— Мастер! — кричит она.
— Да. Громче.
— Мастер! — снова кричит Изабелль, расходясь под моими экспертными руками. Упрямой женщины нигде не видно. Эта девушка подо мной — настоящая потребность и желание задыхаться.
Она хныкает от моего прикосновения с нетерпением, жадно принимая каждый удар с новым волнением.
— О, пожалуйста, да, да! Я близко!
У меня голова кружится, мой член так напряжен, что я едва могу думать. Ебать, она великолепна, и просит больше. Я вижу гладкую влажность ее возбуждения, чувствую, как близко ее тело к краю. Я мог бы вытолкнуть эти бедра и зайти в нее одним ударом, почувствовать ее конвульсию вокруг члена, когда я задвигаю свой член в этот влажное неустанное тепло.
Я мог потерять контроль и любить каждую секунду.
— Нет.
Я отрываюсь от нее, оставив ее задыхаться. Я опускаюсь до головы скамьи, а под ее подбородком прижимаю два пальца, заставляя ее поднять голову. Глаза у нее дикие, ее тело дрожит.
— Это твое наказание, — мрачно говорю я. — Тебе не кончить, пока я не скажу. Пока ты это не заработала со своим представлением внизу, и узнала, что такое наказание.
Изабелль смотрит на меня.
— Пожалуйста, Кэм.
— Сними свои трусики, — приказываю я. — Помой себя. И даже не думай прикасаться к себе, — строго добавляю я. — Твое освобождение — мое. Только мое. Ты поняла?
Она сглатывает, но кивает. Это улучшение.
— Увидимся за ужином, — ухмыляюсь я, выходя из комнаты прежде, чем она сможет понять, как далеко толкнула меня, как близко я пришел к потере контроля.
Она не единственная, кому нужен урок. Мне нужно собрать контроль, если я хочу сохранить свою работу.
Глава 9
Изабелль
Что, черт возьми, только что произошло?
Моя голова кружится, когда я медленно сажусь и сползаю. Мое тело ощущается как живая проволока ощущений: острая боль на моей заднице и горячее желание, горящее между моих бедер.
Что он сделал со мной?
Я вздрагиваю, пытаясь собрать себя. Я никогда не была так осведомлена о своем теле, никогда так отчаянно не нуждалась в освобождении. Чувствую себя обнаженной, оставаясь одна в этой игровой комнате, пока Кэм делает непонятно что.
Я медленно встаю на слабые ноги и спускаюсь вниз в спальню, закрывая дверь и падаю на мягкую кровать. Боже, это было невероятно.
Не могу поверить, что Кэм наклонился и отшлепал меня, как балованного ребенка. И я не могу поверить, что мне понравилось. Мое тело чувствует себя возбужденным, и я растягиваюсь на кровати, чтобы остыть.
Мой клитор дрожит, и ему нужно прикосновение Кэма. Его пальцы, его язык. Я все еще так близко...
Мои руки скользят вниз, вспоминая шок удара, когда он шлепал меня, — и как дискомфорт быстро превратился во что-то большее.
Чрезмерная смесь удовольствия и боли, несравнима ни с чем, что я когда-либо чувствовала раньше.
Как только мой первоначальный шок исчез, я с удивлением обнаружила насколько это чувственно.