Я нажимаю несколько кнопок, и горячая вода льется из головок, установленных в потолке.
— Сними свою одежду, — приказываю ей.
Изабелль медленно встречает мои глаза и сдирает с себя футболку и джинсы, показывая соответствующий кружевной комплект нижнего белья.
Боже, она — шедевр. Высокая, полная грудь, плоский живот, и эти длинные ноги, которые просто умоляют быть обернутыми вокруг моей талии, пока я толкаю ее спиной к стене. Она удерживает мой взгляд, проводя руками вниз по бедрам, сняв с себя кружевные стринги. Это лучше, чем Рождество. Я мог бы съесть ее прямо сейчас, так хорошо она выглядит.
Я снимаю с себя одежду, эротическое напряжение витает в воздухе. Мой член освободился. Слишком тяжелый. Я вижу как глаза Изабелль расширяются, в знак признательности.
— Валяй, — небрежно говорю я, указывая на дымящиеся брызги. — Дамы вперед.
Она закручивает волосы в пучок и шагает в душ. Вода попадет на ее тело, бежит ручейками между ее грудей и вниз по ее бедрам.
Я мог бы смотреть на нее вечно, но на сегодняшний вечер есть более важные планы.
Я присоединяюсь к ней и закрываю дверь. Теперь между нами лишь вода и горячая, влажная кожа.
Придвигаюсь ближе.
Дыхание Изабелль учащается. Она промокает губы, и тянется ко мне, но я хватаю ее руки и прижимаю по бокам.
— Нет, — тихо говорю я. — У тебя будет много времени, чтобы прикоснуться ко мне позже. Поверь, у меня есть планы на эти руки. Но сейчас я хочу увидеть твое тело. То, что тебе нужно, то, что почувствует твое тело. Сегодня вечером это все для тебя.
Изабелль остается неподвижной. Мне интересно, показывал ли ей кто-нибудь поклонение, которого она заслуживает. Был ли какой-нибудь человек даже на время, который исследовал каждый дюйм ее тела, прикасаясь и дразня ее нежную кожу, пока она была бы так возбуждена, что не смогла бы взять больше.
Бывший ее не любил, это точно. Мужчины любят только брать. Они никогда не дают.
— Расслабься, — приказываю ей. — Закрой глаза и просто чувствуй.
Она послушно закрывает глаза. Медленно ее дыхание оседает, и я вижу, как она погружается в чувственное блаженство струй.
Я тянусь к съемной головке душа и медленно дразню тело Изабелль потоком воды.
Начинаю с плеч и верхней части ее великолепных грудей. Используя брызги воды, мою ее соски, наблюдаю, как они встают, готовые к отсосу. Я по-прежнему блуждаю вниз по ее груди, животу, останавливаюсь на вершине ее киски. Регулирую давление на душе. Знаю, она хочет, чтобы мои руки были на ней и, блядь, я хочу коснуться ее, но ожидание будет стоить освобождения. Я смакую ощущение ее кожи, которая дрожит под моими руками. Продолжаю дразнить ее.
Использую воду, чтобы медленно массировать Изабелль, преднамеренно нанося удары на этот восхитительный холм. Она стонет.
Я поворачиваю ее вокруг и прислоняю к себе так, что могу встать между ее ног с душем. Я скольжу рукой между ее ног, разводя их в стороны. Направляю головку душа в ее киску и перемещаю его туда и обратно, струи щекочат ее клитор и губы.
Она наклонила голову напротив моего плеча, я двигаю ее назад и вперед, готовя ее для себя. Чувствую, как ее тело застывает сейчас в новом виде напряжения. Смотря вниз, вижу, как ее соски стали твердыми от желания.
Я сдерживался, боролся с желанием согнуть ее и трахнуть, дразнить ее головкой моего члена, долбиться в нее со всей силы. Она такая скользкая и влажная. Я знаю, в чем она нуждается. Влажная и мокрая, готовая для меня.
Я убираю душ назад одной рукой и тяну Изабелль обратно к себе, проводя рукой медленные круги по ее животу и бедрам.
— Расскажи мне о себе, — бормочу я, замедляя темп своих движений. — Какой была жизнь, прежде чем ты была принята Эшкрофтами?
Все тело Изабелль накрывает напряжение. Но, как и ее тело, я должен знать ее саму.
Я оставляю нежный поцелуй на ее шее, поощряя ее доверить мне свое тело и свои секреты. Направляю свои руки вниз, дразня вершины ее бедер, проникая рукой к тонкой полоске волос. Она все еще напряжена, поэтому я двигаю одной рукой к груди, слегка играя с ее остроконечными сосками.
Изабелль издает стон.
— Скажи мне, — тихо говорю я, скользя пальцами глубже между ее бедер. Я провожу по ее опухшему клитору.
Она содрогается.
— Я была принята, когда мне было тринадцать. До этого я жила с приемными родителями и в детдоме.
— Что насчет твоих родителей?
Изабелль мнется. Я прекращаю поглаживания.