Она словно прочла его мысли. Он не возражал. Он слишком хорошо знал, что она права.
— Когда я шла через тюремный двор, я встретила твою жену.
— Здорово.
— И я поняла, что она никогда ничего не знала о наших отношениях!
— Слушай, Джо, может, все-таки встретимся и поговорим?
— Майк, давай не будем. Разговоры не самая наша сильная сторона, — медленно произнесла она.
«Да, не самая», — подумал Филдинг. Им никогда не хватало времени на разговоры. Секс и работа, у каждого своя, — вот что связывало их, но, пожалуй, было между ними и что-то другое, именно оно и воскресало так легко.
— Может, все-таки попробуем. Если мы собираемся расстаться навсегда, то давай не будем делать это по телефону.
Он услышал, как она вздохнула:
— Майк, это бессмысленно. Я не хочу рисковать. Насколько я знаю Пола, он все еще следит за мной. Он наверняка узнает и тогда подаст на развод. Так он мне сказал, и, знаешь, у меня нет оснований сомневаться в этом. Второй раз он мне не простит.
— И ты считаешь, что это большая потеря?
— Майк, не смеши меня. В случае развода я теряю слишком многое. В том числе и Эмили.
— Интересно, с каких это пор дочь стала для тебя так важна?
— Майк, о чем ты говоришь?! Разумеется, она важна для меня!
— Правда? Важнее работы, навороченного дома и перспективы стать леди Поттер?
Филдинг сам не понимал, зачем он все это говорит. Сейчас он меньше всего хотел оттолкнуть ее, но вместо этого всеми силами уничтожал свой последний шанс. Он сам загонял себя в угол. Ну почему их разговоры часто заканчиваются именно так?
Когда Джоанна ответила, ее голос слегка дрожал, но она говорила очень терпеливо, словно с ребенком:
— Майк, по-моему, иногда ты сам не понимаешь, что говоришь. В любом случае теперь это не важно. Между нами все кончено. Должно быть кончено.
— И ты остаешься с человеком, которого не любишь, лишь потому, что он богатый зануда?
Он вдруг заметил, что кричит в трубку. Он тут же начал, запинаясь, бормотать извинения.
Но было слишком поздно.
В трубке послышался щелчок, и он прошептал «прости» уже в гудки прерванного звонка.
Она закончила разговор.
Джоанна сидела на краю постели в розово-белой спальне в своем ричмондском доме и молча сверлила взглядом телефон. Как это похоже на Майка! Раз — и вспыхнул! И все-таки он ошеломил ее. Она никогда не говорила ему, что не любит Пола, и в любом случае все было не так просто. Нет, для Филдинга, конечно, было просто. Он всегда оценивал поступки других людей однозначно — как хорошие или плохие. Правда, его собственные неизбежно не подпадали ни под одно из этих определений.
Перед тем как позвонить Филдингу, Джоанна убедилась, что она одна дома. Сейчас она радовалась этому обстоятельству. Было около шести часов. Эмили останется у подружки. Няню она отпустила. До возвращения Пола оставалось еще несколько часов.
Джо дала волю слезам, оплакивая конец любви. Все кончено. Она не нарушит слово, данное Полу. Но, господи, как больно! И самую большую боль причинил ей Майк. Такого она от него не ожидала. Наверное, он и сам не понимает, как ей больно.
У них не было будущего. Наверное, шанса на общее будущее у них не было и раньше. Огромный груз пережитого казался невыносимым. Анжела Филлипс, Джимбо и Томми О’Доннеллы, Лодочник — так много лиц возникало у нее в памяти, когда бы она ни вспомнила о Майке. А вспоминала она постоянно. И все же их обоих будут вечно мучить сомнения: их жизни были испорчены подозрением и предательством.
Майк Филдинг и Джоанна Бартлетт. Пара, у которой нет будущего. Пара, которая запуталась в сетях проблем, зачастую ими же и созданных.
Теперь Джо не сомневалась, что Майк не нанимал Лодочника и что его подставили. И все-таки она не доверяла ему. А как она могла доверять? Разве можно быть в чем-то уверенным, когда дело касается Филдинга? Этой изменчивостью он был так не похож на Пола.
Она прекрасно понимала, что, если бы она не повесила трубку и сказала ему то, что он хотел бы услышать, — ради него она согласна бросить Пола, Эмили, все, — то на другой день, возможно, он уже передумал бы.
Джоанна знала, что поступила правильно. Просто знала. Ее единственно верное решение. Но от этого ей не стало легче.
Слезы безостановочно текли по щекам. В последнее время она часто плакала, и утешения не было.
Джо бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушки. Эпоха Филдинга закончилась навсегда. Все кончено. Так же, как наконец закончилось дело Анжелы Филлипс и Джеймса Мартина О’Доннелла.
И даже сейчас, когда ей было так плохо, в голове промелькнула мысль: пусть дикое, но правосудие все-таки свершилось.