Пол Поттер, талантливый молодой литератор, все еще работал у себя за письменным столом, где Джоанна и надеялась застать его. Пол специализировался на литературной обработке материалов о нераскрытых убийствах молодых женщин, и, конечно, дело Анжелы Филлипс было в русле его темы. Джоанна знала, что в каждом случае он старался вникнуть во все обстоятельства расследования, даже когда оно проводилось много лет назад. Он беседовал с семьями потерпевших и полицейскими, участвовавшими в расследовании, а иногда и с подозреваемыми. В Великобритании ни одно нераскрытое убийство нельзя закрыть. Исключение делается только в тех случаях, когда полиция почти наверняка знает, кто убийца, но либо не может собрать достаточно доказательств для суда, либо суд оправдывает подозреваемого. Тогда часто дело по-тихому сдается в архив.
Нераскрытых убийств было немало, поэтому Пол Поттер не сидел без работы. Джоанна считала его по-своему привлекательным — тихий, умный, вдумчивый и очень хороший слушатель. Иногда она спрашивала себя, что он делает на Флит-стрит. Он совсем не вписывался в атмосферу этого места. Пол отлично справлялся со своей работой, но трудно было не заметить, как сильно он отличается от окружающих. В те дин ни Джо, ни кому другому и в голову не приходило, какой он честолюбивый в душе.
Джоанна остановилась поговорить с Полом.
— Как дела? — поинтересовалась она.
С легким удивлением он оторвался от работы:
— Привет, Джо, не ожидал увидеть тебя сегодня.
— Я и сама не ожидала, но семейные обстоятельства сложились так, что лучше я спокойно поработаю часок-другой в редакции. У меня правда куча неразобранных материалов.
На «улице Позора» у нее не было никого, с кем она могла бы поделиться своими семейными неурядицами. Джоанна отлично знала, что, если хочешь выжить в газетной редакции, не приноси свои проблемы на работу. Никогда. Мужчины еще могли время от времени позволить себе расслабиться, но женщины — никогда.
Пол принял ее маленькое откровение без комментариев, как всегда. Он никогда не задавал вопросов.
— Спокойно поработать часок-другой в этом аду? Шутить изволишь? — И он улыбнулся ей такой знакомой, едва заметной улыбкой.
— Но, может, хоть десять минут?
— И не мечтай. — И он снова улыбнулся. — Я собираюсь плотно поработать часок. Материальчик, конечно, не особо жизнерадостный. А потом пойду в «Нож». Хочешь, пойдем вместе?
«Нож в спину» — так все неизменно называли паб «Белый олень» в редакции «Комет».
— Отличная идея, — согласилась Джоанна.
Работы еще целая куча, но в глубине души она, еще когда ехала в редакцию, надеялась посидеть в пабе с Полом. Лучшей компании сейчас нельзя было и пожелать. Иногда казалось, что он — единственный в ее жизни человек, с которым она чувствует себя совершенно свободно. Он не принимал участия в постоянном, часто злобном перемывании костей коллегам. И совершенно ничего не хотел от нее. Как ни с кем другим, она могла спокойно говорить с ним о работе и без страха выкладывала ему все свои печали. Даже если впоследствии чувствовала, что сказала лишнее, он никогда не предавал ее. Пол не только тонко чувствовал ее переживания, от него веяло надежностью. Эти качества Джоанна ценила в нем больше всего. Но ей и в голову никогда не приходило, что он может относиться к ней не только как к случайному собеседнику за кружкой пива.
Глава пятая
Через пять дней Джоанна ехала по Найтсбридж, что на полпути от ее дома, когда ей позвонили из редакции и сообщили, что полиция арестовала подозреваемого в похищении и убийстве Анжелы Филлипс. Но обвинение еще не предъявили.
— Я немедленно возвращаюсь, — сказала она, тут же бросая машину в запрещенный разворот на светофоре.
Чтобы избежать столкновения, водителю черного такси, следовавшего за ней, пришлось резко затормозить и вильнуть в сторону. Он смачно обругал ее в открытое окно. Джоанна едва слышала его. Она мчалась обратно по Найтсбридж. Проскочив два светофора на красный свет, ее «MG» с ревом выскочил на Гайд-парк-Корнер, даже не пытаясь дождаться просвета в движении. Другие автомобили только успевали уворачиваться. К счастью, в отличие от Америки, где машины часто врезаются друг в друга, потому что водители не привыкли, что кто-то может безбожно нарушать правила, в Лондоне почти всегда успевают увернуться, даже если за тобой гонятся полицейские — призрачно сверкают мигалки и на все голоса визжат сирены.
На Конститьюшн-хилл Джоанна включила дальний свет и поехала посередине дороги, уповая на то, что ей не попадется полицейский. Было около девяти вечера, начало сентября, большинство работающих уже разошлись по домам или расположились в пабах и ресторанах центрального Лондона. Завсегдатаи театров все еще сидели на спектаклях и по крайней мере еще час на улицы не повалят. К счастью, на дороге было свободно. Джоанна промчалась мимо Букингемского дворца, повернула к Бердкейдж-уок, а затем свернула налево, к Вестминстеру. Когда она неслась мимо Парламента, Биг-Бен отбивал девять часов.
До сдачи срочного материала в номер оставался всего один час. Только час, за который ей предстояло написать нечто вроде небольшой начальной статьи. В последующих выпусках история будет развиваться, обрастая новыми подробностями. Джо порадовалась, что сегодня ночью выпускающим редактором был сам Том Митчелл. Часто выпускающим назначался один из его заместителей или младших редакторов, а они слишком осторожничали, что, конечно, не могло нравиться Джоанне.
Почти каждый журналист, работающий сегодня ночью, получит задание — небольшую часть большого материала. Когда возникает такая сенсация, как арест Дартмурского Зверя, газета старается осветить все мало-мальски значимые аспекты как можно быстрее: кто-то поднимет материалы по исчезновению Анжелы, другие попытаются связаться с ее друзьями и семьей, третьи займутся выяснением личности арестованного. Фрэнка Мэннерса и Фредди Тейлора тоже обеспечили заданием. Мэннерс по своим каналам раздобыл в полиции пленку с записью ценной информации. Джоанне хотелось обойти их всех.
Она свернула с набережной у отеля «Говард» и по узкой боковой улочке, которая вела к Стрэнду и Олдвичу, проехала по мостовой мимо церкви Святого Клемента и выбралась на Флит-стрит. Джо нырнула налево, в переулок Феттерлейн, затем — направо, на редакционную парковку, на которой двадцать четыре часа в сутки было тесно. Шумно остановившись около ночного дежурного, она выпрыгнула из машины, не выключая мотор, и попросила поставить машину. Через несколько секунд она уже бежала по черной лестнице в редакцию. На лифт времени не было.
В редакции стоял рабочий гул. В этот гул вы погружаетесь, как только ступаете на затоптанный коричневый палас. По жилам бежит адреналин. Джоанна много раз переживала это состояние и раньше. Возбуждение растет, а вместе с ним — и желание довести до конца дело, которое, как она знала, ей было по силам выполнить наилучшим образом. И каждый раз она понимала, за что влюбилась в свою работу.
Джо направилась прямо к дежурному новостному редактору. Маккейн в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими загорелые руки, сидел во главе длинного стола, уставленного стопками бумаг, грязными чайными чашками и переполненными пепельницами. Телефоны на этом столе молчали, иначе это был бы настоящий сумасшедший дом. Лишь на мини-коммутаторе безжалостно вспыхивали огоньки. Сегодня работали только два человека — нормальный штат для ночного дежурства, — и казалось, каждый из них принимает по крайней мере три звонка одновременно. Маккейн, держа одной рукой у уха телефонную трубку, другой передал Джоанне небольшую пачку листков.
— Подожди минуту, — скомандовал он в трубку и, повернувшись к ней, сказал: — Джо, это почти все, что у нас есть, и мы в полной заднице. Ничего не знаю наверняка. Не знаю даже, того ли арестовали.
Джоанна молча покачала головой, отлично понимая, куда клонит Маккейн. Ничего другого и не ожидалось. «Комет» оказалась совершенно в стороне от этого ареста. Оставалось надеяться, что и конкуренты сидели ни с чем. Значит ли это, что ей дают зеленый свет? Вряд ли. Скорее всего подозреваемый вписался в расследование крайне внезапно, или ребята в полицейской форме на этот раз провели всю операцию без единого звука.