До Джоанны начинало доходить, что она выходит замуж за довольно неординарного человека.
Филдинг узнал, что Джоанна снова вышла замуж, только когда после очередной бесплодной попытки встретиться с ней позвонил в редакцию «Комет».
До этого судьбоносного момента он верил, что в конце концов убедит ее простить его. Секретарь, ответившая на его звонок, вскользь заметила, что у Джоанны сейчас медовый месяц. Филдинг очень осторожно положил трубку на место. Он любил Джоанну Бартлетт. И правда собирался ради нее бросить жену и до сих пор не вполне понимал, почему так и не бросил.
Джоанна не ошибалась в нем. Его чувства к ней всегда были искренними, и он действительно намеревался выполнить все свои обещания. Но каждый раз в последний момент у него что-то срывалось. В другом Джоанна тоже оказалась права: он никогда не рассказывал о ней своей жене. И опять он не знал почему. Ведь он же собирался. И еще он не понимал, почему постоянно лгал Джоанне. Его оправдания — убитая горем дочь, умирающая теща — были всего лишь уловкой, чтобы поскорее подобраться к ней. Он не мог переиначить себя, решиться на настоящие отношения, а когда терял Джо, приходил в ужас. Поэтому и врал. Может, если бы не врал, она и сейчас была бы рядом с ним.
Он не сомневался, что она чувствовала его ложь и под конец просто не выдержала. Она решилась на разрыв. Он уважал ее за это, уж точно больше, чем уважал себя, это факт.
В жизни Филдинга все перевернулось вверх дном. По заявлению адвоката Джимбо О’Доннелла, что детектив подбросил главную улику, началось служебное расследование, и Филдинга временно отстранили от службы. Почти смертельный удар по его карьере. Поговаривали, что в лучшем случае на его репутации останется пятно и ему перестанут доверять, а в худшем — он сломается. Разумеется, о повышении никакой речи не было и, похоже, не будет еще многие и многие годы.
Теперь, когда из его жизни безвозвратно исчезла и Джоанна, он и представить не мог, что когда-нибудь снова станет хотя бы наполовину тем человеком, тем мужчиной, каким он был с ней.
Джо снова вышла замуж. Эта новость так потрясла его, что он даже не спросил, кто ее муж. Невероятно! Они не виделись всего четыре месяца, а вот она уже замужем. И он не знает, кто ее новый муж.
Наверняка он знал только одно: он точно потерял ее. Целиком и полностью. Безвозвратно.
И как всегда в тяжелых случаях, Филдинг достал бутылку виски.
Часть вторая
Глава восьмая
Со времени убийства Анжелы Филлипс прошло двадцать лет, но Джоанна, сидя за письменным столом в Кэнери-Уорф, где теперь располагалась редакция «Комет», вспоминала эту цепочку событий, словно все случилось только вчера. По самым разным причинам это был очень важный период в ее жизни и в любом случае часть ее прошлого, хотя она и не могла сказать с уверенностью, хочет ли вернуться туда.
После стольких лет молчания голос Майка Филдинга в трубке почему-то ее не удивил. Может, потому, что в глубине души она всегда знала: наступит день и их жизненные пути снова пересекутся.
Он не назвал себя. Зачем? Она и так узнала его. Даже почти через два десятка лет.
— Привет, Майк.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил. Вероятно, он надеялся, что дальше будет говорить она. Но это же он позвонил. Ему и карты в руки.
— Как поживаешь? — наконец спросил он.
— Отлично. А как ты?
— Тоже ничего.
«Какая неуклюжая вежливость! И это после всего, что было между нами!» — подумала Джоанна. Хотя восемнадцать лет — большой кусок жизни.
— Кое-что произошло, и я подумал, что тебе, пожалуй, будет интересно, может быть, ты поможешь…
— Значит, ты позвонил через столько лет молчания, потому что тебе нужна моя помощь, да? Узнаю Майка Филдинга!
Джоанна не знала, сердиться ей или смеяться. Но Филдинг, похоже, совсем не изменился.
Он сделал вид, что не заметил ее язвительного тона.
— Помнишь Дартмурского Зверя?.. Обнаружили идентичную ДНК, — совершенно бесцветным голосом сообщил он. — И это ДНК О’Доннелла.
— Вот как!
И снова она не удивилась. Как и Майк, Джоанна всегда считала О’Доннелла виновным и не смогла забыть то дело, сколько бы ни обманывала себя, что ей это удалось. И к тому же она всегда подозревала, что однажды дело Дартмурского Зверя снова ворвется в ее жизнь.
Филдинг рассказал ей все, что знал: О’Доннелла задержала автоинспекция — вел машину в нетрезвом виде, — сделали самый обычный анализ ДНК, и компьютер выдал совпадение.
— Понимаешь, просто повезло! И мы не можем воспользоваться таким шансом, — закончил он. — Думаю, ты и сама знаешь, у нас не судят второй раз за одно и то же преступление.
— Я в курсе, а почему не сделать так, как вы обычно поступаете в подобных ситуациях?
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Филдинг, инстинктивно защищаясь даже от нее. А пожалуй, особенно от нее.
Джоанна позволила себе легкое раздражение:
— Разумеется, засудить его за что-нибудь другое. За убийство же его нельзя судить во второй раз. А как насчет изнасилования или похищения? Если О’Доннелл виновен в убийстве, то наверняка виновен и в этих двух преступлениях. Но практически ни по одному из них обвинение ему не предъявлялось.
— Не получится, Джо, — сказал Филдинг. — Мы пытались, но прокуратура отказала. Похищение и изнасилование считаются составляющими того преступления, за которое его уже судили. Выходит, нет у нас оснований, чтобы его привлечь. К тому же вероятность обвинительного приговора очень невелика.
Ты не представляешь, как трудно убедить Королевскую прокурорскую службу, чтобы она сегодня приняла во внимание обстоятельства подобного рода, а неразбериха, которая творится в законе из-за ДНК-анализа, все только усугубляет. Видите ли, если нет прецедента, который выискали в каком-нибудь пыльном фолианте, то юристы просто беспомощны. Кроме того, что нельзя дважды судить за одно и то же преступление, и самая большая заковырка с О’Доннеллом в том, что нельзя использовать данные ДНК-анализа, полученные в ходе разбирательства одного дела, будь то вождение в нетрезвом виде или любое другое, в качестве доказательства по другому делу. Раздел шестьдесят четыре Акта о полиции и доказательствах, насколько я помню. Давно уже пора изменить этот закон, но пока все по-старому.
Джоанна откинулась на спинку кресла. Акт о полиции и уголовных доказательствах. Ну конечно. Она в общем виде представляла себе, о чем говорит Филдинг. Похоже, действительно все не так просто.
— Надо думать, образцы его крови и мочи, взятые у него при аресте за убийство, не сохранились? — спросила она.
— Уничтожены по требованию его адвокатов сразу после закрытия дела. Ты же знаешь, оправданный судом имеет такое право. А его защищала такая блестящая команда, они никогда бы не упустили этот момент.
— Надеюсь, ты все-таки проверил? Бывает, эксперты все-таки оставляют образцы, которые им следовало уничтожить.
— Бывает. Если повезет. Когда речь идет об образцах из дела двадцатилетней давности, фактор везения тоже стоит учитывать, не важно, находятся они на хранении или приказано их уничтожить. Если бы их не уничтожили, мы обнаружили бы совпадение ДНК еще до нынешнего ареста за нетрезвое вождение. Понимаешь, где-то года три назад мы подняли все дела по более-менее значительным убийствам и изнасилованиям и занесли в компьютер ДНК всех подозреваемых, не разбирая, когда были взяты образцы биологического материала. По-моему, сейчас такую работу уже проделали по всей стране. Вот почему компьютер определил ДНК О’Доннелла как ДНК, взятую с тела Анжелы Филлипс.
— И ты не можешь заставить его дать новый образец ДНК, потому что прокурорская служба не допустит повторного обвинения?
Теперь Джоанна начала припоминать. Снова все тот же Акт о полиции и уголовных доказательствах. Полиция может брать образцы биологического материала неинтимного характера, такие, как волос с головы или слюна, без разрешения подозреваемого только при четко оговоренных условиях, в основном если подозреваемому предъявлено обвинение в преступлении, по которому заведено уголовное дело, или он содержится под арестом в ожидании суда.