Она толкнула девушку на кровать. Марфе было холодно в тонком халате, от которого несло дешевыми духами, едва прикрывавшем ее белые колени. Соня казалась не менее испуганной, чем в тот момент, когда она вошла в комнату.
– Ты можешь курить не кашляя? – спросила она.
Марфа неуверенно кивнула.
– Вот! – Соня бросила ей сигарету. – И перестань трястись!
Соня опустилась в одно из плюшевых кресел, изображая ленивую расслабленность, и закурила другую сигарету.
В коридоре послышался шум, и двое сотрудников ГРУ в тулупах с мокрыми воротниками появились на пороге. Оба ухмылялись.
– Разве твоя мамочка не учила тебя, что нужно стучаться? – рявкнула Соня. – Что это – очередной рейд?
– Заткнись, мамаша, – отрезал прыщавый парень. Другой заржал и подтолкнул своего спутника.
– Не увлекайся, Саша!
– Жирная мамаша и ее тощая дочка – е-мое, вы готовы на все ради клиентов, а?
Властный голос позвал из коридора, и парочка автоматически вытянулась по стойке «смирно», пока насмешливый взгляд Сони не отрезвил их. Они быстро открыли шкаф, выдвинули ящики старого комода, заглянули под кровать.
– Надеетесь найти своего старшего братика, ребята? – поинтересовалась Соня, картинно выпустив дым к потолку и закинув ногу на ногу.
Парни нахмурились. Один из них, от которого несло луком, окинул Марфу оценивающим взглядом, возвышаясь над ней. Она усилием воли заставила себя сидеть спокойно, с выражением терпеливого равнодушия на лице.
Все еще раздосадованный насмешкой, прыщавый парень повернулся к своему спутнику.
– Пошли отсюда, пока ты чего-нибудь не подцепил!
– Здесь вы не подцепите даже простуды, мальчики, – заверила Соня вслед закрывающейся двери.
Как только они вышли, женщина повернулась к Марфе.
– А теперь одевайся и будь готова к выходу сразу же после того, как они уедут, – хрипло произнесла она, прислушиваясь к удаляющемуся топоту. Марфа пыталась совладать с дрожью, охватившей все ее тело. Ей все еще чудился запах лука в дыхании мужчины, склонившегося над ней.
– Давай, они не вернутся. Доложат о парочке шлюх – даже ребенок назвал бы тебя шлюхой! – фыркнула Соня, высвобождая накопившееся нервное напряжение. – Кончай спектакль! Выметайся и больше не приходи!
* * *
Воронцов смотрел на радиотелефон, слушая гудки отбоя. В следующее мгновение он и все остальные невольно вздрогнули, когда очередной порыв ветра швырнул на борт автомобиля что-то бесформенное и спотыкающееся. Пьяница или наркоман – кем бы он ни был, оттолкнулся от машины, согнулся под ветром и летящим снегом и побрел к огням пустого, но работавшего кафе. Снегоуборочный комбайн проехал мимо перекрестка, его предупредительные сигналы тускло мигали за снежной пеленой.
– Что случилось? – выпалил Дмитрий, повернувшись к Воронцову.
– В бордель нагрянуло ГРУ.
– Теплов?
– Нет, он не стал бы стучать. Просто не повезла.
– А как же Марфа? – простонал Дмитрий.
– Она сказала, чтобы мы не совались туда, – предупредил Воронцов, когда Любин потянулся к ключу в замке зажигания.
Лок молчал, наблюдая за медленно ползущим снегоуборочным комбайном на перекрестке. Девушка не имела к нему никакого отношения, хотя ее уязвимость вызывала у него нечто вроде болезненного сострадания. Если ее схватят, она заговорит, как, впрочем и любой из них. Но рассказывать было почти нечего – только выдать местонахождение остальных.
Любин и Воронцов обменялись вызывающими взглядами. Потом молодой человек отвернулся и шумно сглотнул слюну. Большая рука Дмитрия легла на спинку его сиденья.
– Мы остаемся? – спросил Лок.
Воронцов кивнул.
– Мы... – мрачно начал он.
– Эй, что это? – Дмитрий глядел куда-то мимо Воронцова. Потом он распахнул дверцу и начал выбираться из машины. – Вон там припарковался автомобиль. Нужно посмотреть, кто это.
Он быстро захлопнул дверцу, не желая слушать возражений. Его мешковатая одежда сразу же захлопала под напором ветра, и снегопад ослепил его, прежде чем он успел наклонить голову. Он побрел вдоль стены, спотыкаясь, как пьяный. Услышав стук собственных зубов, Дмитрий плотно обмотал шарфом нижнюю часть лица. Его сапоги вспахивали сугробы напротив витрин магазинов, гриль-баров, стальных дверей. Даже на ветру и морозе он улавливал запахи – в основном запахи бедности, ее еды и питья.
Дмитрий осознал свою ошибку после того, как решил имитировать действия человека, случайно натолкнувшегося в пурге на подъехавший автомобиль. Привалившись к капоту черной машины, занесенной снегом, он определил марку: «БМВ». Узкое худое лицо водителя повернулось к нему, и он узнал Касьяна, палача и телохранителя Паньшина. Наемный убийца был одет аккуратно, как всегда, в темном пальто и черных перчатках. Его лицо исказилось: Касьян тоже узнал Дмитрия.
Дверца автомобиля начала открываться. Дмитрий отпрыгнул в сторону, словно от змеи, и побежал по тротуару к темной витрине магазина, закрытой металлической решеткой. На лице Касьяна застыло возбужденно-угрожающее выражение, его губы бесшумно двигались возле микрофона телефонного аппарата, вмонтированного в приборную доску. Запястье, обтянутое перчаткой, небрежно лежало на рулевом колесе, в пальцах что-то поблескивало.
Дмитрий запустил руку за пазуху, нашаривая под пальто пистолет в наплечной кобуре. Касьян отложил телефон. Прошло лишь несколько секунд...
Двигатель «БМВ» взревел, хлопнула дверца, из-под покрышек полетел снег, и тяжелая машина выкатилась на середину улицы. Пистолет вздрагивал в руках Дмитрия, словно оружие держал кто-то другой. Его сердце гулко стучало в груди.
– А, твою мать! – прорычал он в густом снегопаде, размахивая руками, как будто удаляющийся автомобиль оставил его замерзать в тундре.
Потом он повернулся и побрел обратно. Ветер подталкивал его в спину с силой горного обвала. Любин и Лок уже стояли возле автомобиля с пистолетами наготове. Дмитрий оглянулся через плечо и увидел, как «БМВ» сворачивает на перекрестке и исчезает из виду.
– Кто это был? – крикнул Лок.
Не обратив на него внимания, Дмитрий подошел к заднему окошку машины и нагнулся к Воронцову.