VI.
С угла на угол от брагинскаго дома стоял пятистенный дом Пазухиных, семья которых состояла всего из трех членов -- самого хозяина Силы Андроныча, его жены Пелагеи Миневны и сына Алексея. В их же доме проживала старая родственница с мужней стороны, девица Марѳа Петровна; эта особа давно потеряла всякую надежду на личное счастье, поэтому занималась исключительно чужими делами и в этом достигла замечательнаго искусства, так что попасть на ея острый язычок считалось в Белоглинском заводе большим несчастием, в роде того, если бы кого продернули в газетах. -- А у Брагиных-то не того...-- заметила однажды Марѳа Петровна, когда оне вместе с Пелагеей Миневной перекладывали на погребе приготовленные в засол огурцы вишневым и смородинным листом. -- А что, Марѳа Петровна?-- осведомилась Пелагея Миневна, шустрая старушка с бойкими черными глазами. -- Да так!.. неладно,-- нарочно тянула Марѳа Петровна, опрокидываясь в большую кадочку своим полным корпусом по пояс; в противоположность общепринятому типу высохшей, поблекшей и изможденной неудовлетворенными мечтаниями девственницы, Марѳа Петровна цвела в сорок лет, как маков цвет, и походила по своим полным жизни формам скорее на счастливую мать семейства, чем на безплодную смоковницу. -- Уж не болен ли кто?-- сделала догадку Пелагея Миневна, осторожно опуская на пол решетку с вымытыми в двух водах и вытертыми насухо кунгурскими огурцами. К Белоглинском заводе климат был настолько суров, что огурцы росли только в тепличках и парниках, как это было у Пятовых и Шабалиных; а все остальные должны были покупать привозный товар. Обыкновенно огурцы привозили из Кунгурскаго уезда, как арбузы из Оренбургской губернии, а яблоки из Перми. Пробойная и дошлая на все руки Марѳа Петровна, кажется, знала из своего уголка решительно все на свете и, как какой-нибудь астроном или метеоролог, делала ежедневно самыя тщательныя наблюдения над состоянием белоглинскаго небосклона и заносила в свою памятную книжку малейшия изменения в общем положении отдельных созвездий, в состоянии барометра и колебаний магнитной стрелки. На своем наблюдательном посту Марѳа Петровна изобрела замечательно точные методы изследования, так что, как другие великие астрономы, могла предугадывать события и даже предчувствовать, чего астрономы еще не могут добиться. Так и в данном случае, для Марѳы Петровны было совершенно достаточно заметить, что в брагинском доме длились некоторые тревожные признаки, как она сейчас же решила, что там неладно. Опытный пчеловод по гуденью пчел узнаёт состояние улья. Эти признаки были следующие: в горнице Гордея Евстратыча но ночам горит огонь до второго и до третьяго часу, невестки о чем-то перешептываются и перебегают по комнатам без всякой видимой причины, наконец сама Татьяна Власьевна ходила к о. Крискенту, что Марѳа Петровна видела собственными глазами. Кажется, достаточно... -- В самом деле, не прихворнул ли у них кто?-- спрашивала во второй раз Пелагея Миневна, напрасно стараясь замаскировать свое неукротимое бабье любопытство равнодушным тоном. -- Нет, все здоровы, а только что-то неладно... Вон в горнице-то у Гордея Евстратыча до которой поры по ночам огонь светится. Потом сама-то старуха к отцу Крискенту ходила третьева-дни... -- Неужели?.. Как же это я-то ничего не заметила, Марѳа Петровна?.. В уме обе женщины сейчас же перебрали все подходящие мотивы, но ничего не обяснялось ими. Уж не сватают ли Нюшу, или, может, письмо откуда получили... Вообще это неожиданное открытие встревожило обеих женщин, и Марѳа Петровна сейчас после обеда, закинув какое-то заделье, отправилась сначала к Савиным, а потом к Колобовым. Эта наблюдательная и в сущности очень добрая особа работала на Пазухиных как мельничное колесо, но, когда на горизонте всплывало тревожившее ее облако, она бросала всякую работу, надевала на голову черную шерстяную шаль и отправлялась по гостям, где ей всегда были рады. Известный запас новостей мучил Марѳу Петровну, как мучит картежника каждый свободный рубль или как мучит нас самая маленькая песчинка, попавшая в глаз; эта девица не могла успокоиться и войти в свою рабочую колею до тех пор, пока не выбалтывала где-нибудь у Савиных или Колобовых решительно все, что у нея лежало на душе. "Пошла наша кума со сплетней, как курица с яйцом",-- подумала Пелагея Миневна про Марѳу Петровну, но сказать это вслух, конечно, побоялась. А Марѳа Петровна, торопливо переходя дорогу, думала о том, что авось она что-нибудь узнает у Савиных или Колобовых, а если от них ничего не выведает, тогда молено будет завернуть к Пятовым и даже к Шабалиным. Давно она у них не бывала и даже немножко сердилась, потому что ее не пригласили на капустник к Шабалиным. Ну, да уж как быть, на всякий чох не наздравствуешься. Савины жили в самом рынке, в каменном двухэтажном доме; второй этаж у них всегда стоял пустой, в качестве парадной половины "на случай гостей". Сами старики с женат