Что-то происходит…
Она встает, когда я подхожу к столу, бормоча что-то о том, чтобы оставить нас с дедушкой поболтать. Я говорю ей остаться, но она не слушает.
— Гейл сказала мне передать привет от нее. У нее сегодня роды, так что она не сможет зайти.
Этель отмахивается от меня.
— Эта девушка должна начать жить своей собственной жизнью и перестать проводить так много времени со мной или ее книгами. Вам обеим нужно так поступить. Вам нужна любовь в жизни. Ведь, когда я была в вашем возрасте… мне есть, что рассказать вам.
Я смеюсь.
— Держу пари, ты была настоящей сердцеедкой.
— До сих пор, — комментирует мой дедушка, и ее щеки краснеют, когда она шаркает в сторону обеденной зоны, а я сижу, наклонившись над столом, чтобы поцеловать его в щеку.
— Что-то происходит, дедушка?
Он усмехается.
— Ты заметила?
— Трудно не заметить.
— Она красивая, и под простынями тоже неплоха.
— Дедушка! — я смеюсь, и мои щеки полыхают румянцем.
— Что? Думала, что оборудование больше не работает? Ты такая же плохая, как та Жанетт, сующая свой нос куда не следует.
Я вздыхаю.
— Что случилось с Жанетт? Эйд сказал мне, что она недовольна тобой или чем-то, что ты сделал.
— Она может засунуть своё недовольство туда, где не светит солнце. Если она использует свои ключи, чтобы без предупреждения вламываться в частные дома людей, она заслуживает того, что получает.
— Дедушка… — есть одна вещь, связанная с работой копа: ваш первый инстинкт — собрать больше информации, прежде чем делать поспешные выводы. — Что случилось?
— Ты не получишь подробностей. Но Этель гораздо более гибкая, чем кажется. Просто хорошо, что она в это время стояла спиной к двери, иначе…
— Ладно, остановись, — поднимаю руку ладонью наружу. — Я поняла, — я делаю вдох, отключая любые дальнейшие воображаемые детали. — Жанетт не должна была входить в твою комнату без уважительной причины или хотя бы без стука, и я поговорю с ней об этом. Что ты делаешь в уединении собственного дома, это твоё дело.
— В яблочко. Ты собираешься арестовать ее?
Я ухмыляюсь и качаю головой.
— Возможно, это заходит слишком далеко, но я скажу пару слов.
Я стучу в дверь Жанетт, поворачивая ручку, стиснув челюсти.
— Входите, — зовет Жанетт. Я вхожу и вижу, как она сглатывает, скрипя зубами.
Она машет рукой стулу перед своим столом.
— Холли, привет. Присаживайся.
— Привет, Жанетт, — говорю я, садясь на край. Мои мысли все еще возвращаются к Варгру, поскольку болезненность между ног напоминает мне о новизне наших недавних действий. Когда я думаю о нем, возникает трепещущая пульсация, и я изо всех сил стараюсь сохранять стоическую стойкость.
Она складывает руки на груди.
— Я хотела поговорить с тобой…
Я отрезал ее.
— Я пришла поговорить о моем счете, — говорю я ей, поднимая руку, чтобы она не возражала. — Но до того, что касается моего дедушки и Этель. Ты должна осознать, что, то, во что ты вляпалась, — это твоя вина. Это частная резиденция. Если бы ты заявила о себе, постучала, поскольку это указывает на то, что ты должна делать это в соответствии с правилами и принципами твоего сообщества, ты бы не прервала то, что было интимным моментом между двумя взрослыми людьми по обоюдному согласию. Простая вежливость, Жанетт. Простая. Вежливость, — я провожу языком по своим передним зубам, стараясь не представлять себе, что с ними происходит, но зная, что я прав, выступая на их защиту.
— Жителям запрещена сексуальная активность, — огрызается Жанетт.
— Ты не можешь навязывать это. Эти жители — матери, отцы, бабушки и дедушки. Покажите мне, где в твоём сообществе действуют правила, согласно которым законные, компетентные взрослые не могут заниматься деятельностью, которую они считают уместной, если только она не опасна. Они пережили расцвет своей жизни. Если они найдут здесь компанию, у них будет больше власти, и я также не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться. Теперь, если ты не можешь показать мне что-то, что мой дед подписал, говоря, что он нарушает какое-то правило, я хотела бы обсудить его версию.
Жанетт мгновение смотрит на меня. Ее рот закрывается, прежде чем она щелкает по компьютеру. Она быстро щелкает, и даже то, как она дышит, звучит так, будто она не слишком довольна мной, но я отдаю должное за то, что она признала поражение.
— Ты запуталась, Холли. На самом деле, у тебя оплачено до… — она делает паузу, щелкая мышью. — По крайней мере, до конца следующего года.