— Я боюсь подходить к тебе слишком близко, потому что знаю, что в конце концов ты уйдешь. — Это был только вопрос времени.
— К чему это нас приведет? — спросила она, не отрицая того, что, как мы оба знали, было неизбежным.
Я пожал плечами.
— Понятия не имею. Хотел бы я сказать, что буду держаться подальше от тебя и от этой хижины, и мы могли бы покончить с этим. Но я этого не сделаю.
— Я не хочу, чтобы ты держался подальше от меня и от хижины, и я не хочу, чтобы это заканчивалось. Что, если мы будем вести себя непринужденно?
— Отличное предложение. Но ты должна знать, что в ту минуту, когда моя мама или бабушка увидят нас вместе, о непринужденности можно будет забыть.
Я бы не стал возражать, если бы бабушка перевезла Джемму в мой дом, придумав какую-нибудь дурацкую отговорку, что в хижине слишком холодно, или она слишком изолирована, или слишком мала для одинокой женщины зимой.
— Тогда пусть это останется между нами, — сказала она. — Правда я уже сказала Кэтрин.
— Она единственный человек на этом ранчо, который умеет хранить секреты.
— Тогда решено. — Джемма подмигнула и отступила на шаг. — Еще увидимся.
— Что? — Я попытался поймать ее, но она уже пятилась назад. — Ты уходишь?
— Разве ты не работаешь?
— Да. — Но я не хотел, чтобы она уходила. Была суббота, и вместо того, чтобы сидеть за своим столом, я хотел провести с ней немного времени. — Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.
Она бросила на меня любопытный взгляд, но, когда я повернулся и направился в офис за ключами от машины, курткой и ее фланелью, она последовала за мной.
Джемма подыграла мне, не засыпая меня вопросами, пока я вел ее к своему грузовику. Она спокойно сидела на пассажирском сиденье, выражение ее лица было спокойным, когда мы отъезжали от конюшен к месту, где вскоре должно было быть построено новое расширение Ранчо «Грир».
Когда я подъехал к краю гравийной дороги, которая тянулась вдоль всего нового участка, она огляделась и спросила:
— На что я смотрю?
— Видишь это прямо там? — Я указал на открытое поле за ее окном и большой сарай вдалеке. — Я только что купил это место.
— Здорово. Это милое местечко.
Дом был красивым, а расположение — идеальным, с ровными широкими полями.
— Мой риелтор позвонила мне прямо перед тем, как ты пришла в офис, и сказала, что покупатели приняли мое предложение. Ты первая, кому я сообщил об этом.
— Я выбрала удачный момент.
— Нет, не только сегодня, — поправил я. — Вообще. Я никому не говорил, что высылаю предложение.
Ее глаза расширились.
— Никому?
— Нет.
Тяжесть того, что я сделал, легла мне на плечи. Я так отчаянно хотел принять решение без споров и консультаций, что втайне купил землю. Мой план состоял в том, чтобы использовать капитальные резервы ранчо, чтобы заплатить цену в три десятых миллиона долларов. Деньги были на месте, и я мог распоряжаться ими по своему усмотрению. Но мне следовало предупредить свою семью, прежде чем брать на себя такие серьезные обязательства.
Дерьмо. Что это говорит о моем доверии к ним? Возможно, причина, по которой они подвергали сомнению мои решения и были в курсе событий, заключалась в том, что они боялись, что я их закрою.
Что, по иронии судьбы, было как раз наоборот.
— Это было глупо? — спросил я Джемму.
— Для чего ты собираешься использовать это место?
— Я хочу расширить коневодческое хозяйство. Мы известны в округе своим поголовьем. У нас одни из лучших лошадей, но, главное — мы учим. Кэш — один из лучших тренеров по верховой езде в округе. Он тратит время на развлечения для гостей.
На ее губах появилась улыбка.
— Так ты купил это место для своего брата?
— Отчасти. И еще потому, что интуиция подсказывает, что оно будет иметь успех. В худшем случае мы используем землю под пастбища и расширим наше животноводческое хозяйство.
— Ты сделал домашнюю работу.
— Сделал. — В моей «домашней работе» были составлены прогнозы прибыли и убытков, и я просчитал все наихудшие варианты развития событий.
— Тогда нет. Я не думаю, что это было глупо. — Она снова отвернулась к окну, разглядывая замерзшую землю.
Кристаллики льда, прилипшие к льняной траве, отражали яркое утреннее солнце. Над нами простиралось голубое небо, окутывая заснеженные вершины гор, возвышающиеся вокруг нас.
И Джемма, казалось, впитала в себя все это. Этим утром она чувствовала себя непринужденно. Казалось, ей было удобно сидеть на этом сиденье, одетой в мою фланель, и ее не беспокоил запах грязи и сена, который, сколько бы раз я ни чистил этот грузовик, оставался постоянным.