Было невозможно вздохнуть полной грудью. Грудь сдавило, словно кто-то оковал ее сталью.
Предполагалось, что у меня будет время до Рождества. Предполагалось, что у меня будет время подготовиться к этому.
Я не был готов.
— Ты бы хоть попрощалась? — спросил я.
Она встала из-за комода, бросила лосьон для рук на кровать, и ее плечи поникли.
— Нет.
Все происходит, как и одиннадцать лет назад.
Ну и черт с этим. Я не позволю ей снова ускользнуть. На этот раз пусть наблюдает, как я ухожу, когда я, черт возьми, буду готов уйти.
Я ворвался в комнату, обуреваемый яростью, и взял ее лицо в ладони. Крепко сжал его, а затем прижался губами к ее губам в жестоком поцелуе.
Джемма растаяла в моих объятиях, сдалась, когда я излил свое разочарование в ее губы. Она прильнула ко мне, забирая все, что у меня было. Она позволяла мне наказать ее этим поцелуем.
Вот только я не хотел наказывать ее. Я хотел любить ее, оберегать и… трахать. Это сломило бы ее.
Я оторвался от нее и сделал прерывистый вдох, прижавшись лбом к ее лбу. Ее запах был повсюду, и я понял, каким глупцом я был, что не затащил ее в свою постель. Потому что у меня не было ничего из ее вещей, что можно было бы сохранить. Когда она покинет эту хижину, ее уже не будет.
— Мне жаль, — ее голос дрогнул. — Я не…
— Все в порядке. — Я обхватил ладонями ее щеку и наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Они были полны непролитых слез. Когда одна из них скатилась по гладкому изгибу ее щеки, я вытер ее большим пальцем. — Все в порядке.
Она встала на цыпочки и коснулась своими губами моих. На этот раз настала моя очередь таять. Я крепко обнял ее, прижимая к себе, когда она открыла рот, чтобы впустить мой язык внутрь.
Я запоминал ее вкус. Я запоминал, как она чувствовалась в моих объятиях. Я делал все это, потому что не делал этого много лет назад.
На этот раз я не потеряю ее из виду так быстро.
Пока мы пробирались к кровати, наши руки нащупывали одежду. Сначала я снял с нее свитер, и мои ладони оказались на черном атласе ее лифчика. Ее соски, выступавшие под тканью, впивались мне в ладонь. На очереди была моя рубашка на пуговицах, а под ней — белая футболка.
Когда ее колени коснулись края матраса, я опустил ее на кровать и расстегнул пуговицу на ее джинсах, чтобы стянуть их. Когда они исчезли, на кровати осталась только Джемма в лифчике и трусиках. И этот чертов чемодан.
Я скинул его на пол.
Джемма нахмурилась, когда ее одежда рассыпалась по полу.
Я пожал плечами и расстегнул ремень. Если это был последний раз, то этот чертов чемодан не помешает мне.
Джемма села и провела руками по моему животу, ее розовые ноготки впились в ложбинку между мышцами. Затем она расстегнула пуговицу и потянула вниз молнию. В тот момент, когда я высвободился, ее язык оказался на мне, облизывая головку моего члена, прежде чем полностью взять меня в рот.
— Джем. — Я обхватил ладонями ее затылок. — Черт.
Она застонала, и вибрация ее горла почти довела меня до предела.
Я оторвал ее от себя за конский хвост, затем стянул джинсы и сорвал с нее трусики, пока она расстегивала лифчик. Когда я накрыл ее обнаженное тело своим, она обвила ногами мои бедра. Наши взгляды встретились. Наше дыхание смешалось. И когда я скользнул в нее обнаженным, я заключил ее в объятия, чтобы она почувствовала биение моего сердца.
Это было ее сердце.
И когда завтра она уедет отсюда, она возьмет его с собой в дорогу.
Джемма задрожала подо мной, ее ноги сжались сильнее, чтобы притянуть меня еще глубже.
— Мне нужен презерватив, — прошептал я ей на ухо.
Она покачала головой, крепко прижимая меня к себе.
— Пока нет.
Я любил эту женщину. Черт возьми, я любил ее. Но если я сейчас не надену презерватив, у меня не будет шанса остановиться снова. И как бы я ни хотел видеть, как в ней растет наш ребенок, это только ухудшило бы ситуацию.
Поэтому я высвободился, когда с ее губ сорвался стон протеста, и пошарил по полу, пока не нашел коробку с презервативами. Когда я вернулся к ней на кровать, она широко раздвинула ноги и приветствовала мое возвращение.
— В тебе так хорошо. — Я поцеловал ее в приоткрытый рот. — Так чертовски хорошо.
Она промурлыкала в знак согласия мне в губы, пока я раскачивал нас вместе, поднимая ее все выше, удар за ударом. Когда ее ноги задрожали, а дыхание сбилось, я просунул руку между нами и нашел ее клитор.
Одно прикосновение, и она взорвалась. Она пульсировала вокруг меня, волна удовольствия накатывала одна за одной, заставляя ее тело содрогаться. Напряжение ее внутренних стенок и явный экстаз на ее лице были невыносимы. Мурашки пробежали по моей спине, и меня накрыл ослепительный оргазм.