- Известно где находится компьютер?
- Да, по данным разведки главные вычислительные мощности находятся в самом большом мегаполисе - Икси, а серверы системы в городе Аста, ещё имеется резервный компьютер и резервные серверы, но они расположены в менее густонаселённых районах, поэтому по ним наши военные будут работать на подавление, а вот в Икси и Асте придётся проводить наземную операцию что бы сократить человеческие жертвы и кто знает, возможно нам повезёт заполучить управление системой.
- Я так понимаю, меня вызвали не для этих разговоров? - Перевёл разговор Шестьдесят Четвёртый.
- Моя задача разъяснить, донести до тебя главную концепцию сопротивления, но ты прав, это не самое главное. Перейдём к делу. Давай присядем.
Илай жестом пригласил его сесть за стол, на котором находились информационные панели.
- Вот график гибернации, судя по нему, ты должен заступить на этот мостик через девять лет, к этому времени Луна существенно замедлит ход и будет выходить на орбиту "солнечной планеты", далее она будет маневрировать в течении года, пока не займёт своё первоначальное месть в лунном поясе Нибии.
- Ты говорил что планетяне избавятся от всех нас в конце миссии, когда именно это произойдет?
- Это произойдет как раз после последней смены гибернации, когда ты и ещё пятьдесят военных заступят на вахту, все остальные погибнут в своих гибернационных капсулах.
- Значит последнюю смену военных, система оставит в живых?
- Нет, когда Луна окончательно займёт своё место, вас точно так же подвергнут зачистке.
- Почему они сразу всех не зачистят, мы будем в ближнем космосе и системе не составит никакого труда прислать на Луну свою команду.
- Наш спутник надолго останется в карантинной зоне, планетяне больше всего боятся неизвестных вирусов, плесени, бактерий и прочей заразы. Мы долго находились на планете дальнего космоса, поэтому система минимизирует риски, подобные случаи заражения уже происходили.
- Но у нас большой отдел медиков, а мы с тобой благополучно пережили сотни лет на XQ17/18. - Сказал Шестьдесят Четвёртый.
- Да, мы выжили, но имелись случаи заражения неизвестными штаммами, на одном из заводов была серьёзная эпидемия, ты конечно об этом не знаешь. Поэтому Луна должна подвергнуться дезинфекции, прежде чем планетяне вступят на её землю.
- В чём будет заключаться моя задача?
- Ты будешь находиться на вахте в самый ответственный период, у тебя будет связь с системой, это делает тебя особенно важным членом экипажа, в твою смену начнётся война и мы должны быть полностью в тебе уверенны.
- Что это значит?
- Прошу отнестись с пониманием, но мы вызвали тебя для того, что бы убедиться, что ты полностью предан сопротивлению, а также для прохождения военных курсов специального назначения.
На лице Шестьдесят Четвёртого застыла недовольная гримаса.
- Собираетесь копаться в моей голове?
- Нет, всего лишь нужно пройти пару тестов и вживить обратно системные чипы перепрошитые в нужном для сопротивления режиме.
- Я теперь понимаю, почему вы подсунули мне такую замечательную жену, дали прекрасный дом, не заставляли работать и склонили к созданию потомства. Я жил всё это время с неким чувством подвоха, и теперь я понял в чём заключается этот подвох, все эти тепличные условия созданы для меня лишь только потому, что я должен заступить на вахту в самый ответственный момент.
Илай не стал разубеждать его, а лишь поправил правильность его слов.
- Твоя замечательная жена, на самом деле выбрала тебя сама, и видимо она тебя любит раз у вас появились дети, а во всем остальном ты прав.
ХХХ
Дом пастора Крефло был большим и просторным, располагался в пригороде Ричмонда, не далеко от хайвея, дом представлял из себя двухэтажный особняк с мансардой, этот особняк гордо возвышался на небольшом холме вниз которого убегало бескрайнее сельскохозяйственное поле, на котором взошла молодая весенняя поросль мелкой травы, от чего поле казалось приятно-бархатным, совсем как в сказке. По середине этого замечательного поля находился сарай и водонапорная башня, видимо в том сарае хранился рабочий инвентарь фермеров.
Для Инессы и Джейн, пастор выделил спальную комнату на самом верху, комнатка казалась очень уютной не смотря на определённый аскетизм, в ней стояло всего две кровати, старенький ковёр между ними и письменный стол у окна, а над дверью висел простой деревянный крест, при виде которого возникало ощущение, что находишься в келье монастыря, нежели в комнате обычного дома.
Маленькая Джейн облюбовала столик у окна и могла целыми днями сидеть за ним, любуясь чудесным видом и рисовать детские картинки в своём альбоме. Джейн не просто рисовала картинки, она придумывала целые сказочные истории и зарисовывала их в виде комиксов, когда история подходила к концу, девочка звала Инессу и показывала ей плоды своего творчества. Инесса слушала невероятные истории, в которых были розовые единороги, феи, эльфы и умилялась её детским мечтам и чистым мыслям.
В доме Крефло жили его пожилые родители очень преклонного возраста, семья младшей дочери у которой было трое детей и семья сына старшего брата, семейство Крефло на этом не заканчивалось, поэтому помимо тринадцати человек постоянно проживающих в этом доме, к ним постоянно приезжали родственники со своими, тоже не маленькими семьями. Вся семья собиралась на веранде, позади дома, где на открытом воздухе за большим столом, все дружно завтракали, обедали и ужинали, а по вечерам женская половина перебиралась в гостиную, а мужчины оставались смотреть телевизор.
Атмосфера в этой дружной семье была тёплой, к Инессе и Джейн все очень хорошо относились, они чувствовали заботу, всё было хорошо, но Инесса понимала, что нужно двигаться дальше, только куда дальше, что именно ей нужно делать, все эти вопросы не давали ей покоя и здесь в доме Крефло, она могла всё спокойно обдумать в тихой обстановке.
Тишина и покой, это то, что мне нужно, наконец-то я смогла хорошо отдохнуть и подумать. Теперь я могу с уверенностью сказать, что со старой жизнью покончено, Инесса Романовна Рубинская умерла и прежняя её жизнь меня больше не интересует.
Конечно, у мня в той жизни остались близкие мне люди, в первую очередь моя дочь, я не могла удержаться и вошла в её файлы, в них я увидела, что у моей девочки всё хорошо - хороший муж, семья, работа, я могу быть за неё спокойна, всё же я буду посещать её изредка, но никогда не буду вмешиваться в её жизнь.
Так же я не могла удержаться и вошла в файлы Ромы Огурцова, он не сильно изменился, всё такой же мечтатель, художник - неудачник. С французской возлюбленной у него ничего не получилось, не понимаю зачем Рама сказал мне, что он будет жить с ней на виноградниках Франции, видимо для того, чтобы успокоить мои чувства. Не могу сказать, что у меня остались к нему чувства, не могу даже сказать, что они вообще когда-то были, чувства я испытывала к Раме, а Ромачка... таких Ромачек в России в каждом доме, не по одному по десятку, сидят рисуют, пишут, танцуют, созерцают, а в перерывах пьют, трахаются и буянят. Я просмотрела его файлы и мне даже стало его жалко, после того, как Рама покинул его, жизнь Огурцова не заладилась, сначала он потерял меня, потом француженку, окунувшись в боль одиночества, Рома испытывал душевные страдания. Его нельзя назвать сильным человеком, как любой творческий человек, он был очень раним, любую неудачу принимал на свой счёт, считал себя неудачником и лишним на этом празднике жизни. Вернувшись в Самару, он не имея своего угла, снял не большую комнату в старой коммуналке, не то, что бы он был ограничен в средствах, сколько его тяготила та аскетичная жизнь, которая была ему близка с самого рождения, за окном виднелась старинная церковь, деревянные половицы скрипели, соседи ругались, пахло нафталином, а в его комнате всегда было темно и тихое играла французская музыка.