Огурцов переключил на другой канал.
"Пожалуй, самым тяжёлым шоком победы Дональда Трампа стало для нынешней киевской власти, не случайно украинские котировки евро облигаций резко пошли вниз. Режим Порошенко к власти привела именно администрация Обамы и все прекрасно помнят, каким способом. Поэтому в Киеве ждали только преемницу Обамы, особенно после того как Трамп отказался встречаться с Порошенко в Нью-Йорке на генассамблеи ООН, а Порошенко сделал вид, будто это было его решение и заявил, что с этим встречаться не буду".
Огурцов снова щёлкнул пультом.
"Евгений, я правильно Вас понимаю, вот тот курс, который избрала киевская администрация..."
- Да, что вы, блять... - Раздражённо заорал он на телевизор.
Он стал отчаянно листать каналы, пока не остановился на канале "Пятница".
- Вот они мои любимые - Регина Тодоренко и Леся Никитюк, только ради вас я телевизор купил, давайте, покажите мне, что-нибудь красивое и необычное.
В дверь постучали, и в квартиру зашёл Поповский, сел рядом на диван.
- Ну, что, я гляжу, уже выбираешь куда поехать, это что "Орёл и решка"?
- Угу.
- Тебе кто больше нравится Леся или Регина?
- А тебе, что больше нравится Ferrari или Maserati?
- Возьми меня с собой в путешествие, чего тебе одному ехать, со мной будет, явно, веселее.
- А я, может быть, не хочу веселее. Но это уже неважно, я никуда не еду. Я, кстати, квартиру продал и мне надо съехать через пару дней, я, если что, перекантуюсь у тебя пару дней, пока съёмную найду?
- Да не вопрос, а почему ты передумал?
- Да, Крайман - сука, меня на бабло кинул.
- Но ты же квартиру продал, деньги, значит, есть.
- Да только я их отдам под проценты, а на шестьдесят тысяч в месяц путешествовать не получится.
- Как это не получится, вон, Регина на сто баксов зажигает по всему миру.
- Ага... только я не Регина.
- А чего это тебя Крайман опрокинул?
Рома рассказал, как всё было.
- Дак, отдаст, надо подождать и поднажать. - Сказал Поповский.
- Ну-ну... после дождика в четверг, отдаст он, надо, что-нибудь придумать, вот я сижу и думаю.
- А если я решу эту проблему с Краймоном, то возьмёшь меня с собой?
- Вы что, в одну синагогу вместе ходите?
Поповский рассмеялся.
- Всё порешаем, Ромка, нам ли быть в печали. Пошли в бар.
- Не пойду.
В этот день Рома заснул рано. Этим временем Самуил Яковлевич Крайман сидел в гостиной своего дома в кругу своей семьи. Семья у него была большая, четверо детей, жена и старая мать, они сидели о чём-то беседовали, как всегда. Затем Крайман пошёл в свой кабинет, так он делал всегда перед сном. В кабинете он находился, примерно, два часа, где успевал за это время пересчитать деньги, сверить документы, заглянуть в интернет, подрочить и после всего этого отправлялся в свою спальню, где уже спала его жена. Он лёг в кровать и заснул в предвкушении завтрашнего дня, где утром его ждали манящие сделки, а на обед изысканные блюда из самых дорогих и изысканных продуктов.
В дверь настойчиво стучали, было темно, за окном слышался шум шагов, видимо, людей было много. Крайман никак не мог найти, где включается свет, из других комнат кричали дети "папа, кто там".
Крайман прислушался к голосам за дверью, люди говорили на незнакомом языке и уже собрались, ломали дверь.
Дверь была выбита и на пороге появились солдаты, одетые в форму вермахта.
- Юдэ!!! Зи зенд фахафтет!!! - Громом раздалась немецкая фраза.
- Самуил, кто эти люди, что происходит, что он сказал? - В ужасе затараторила жена.
- По-моему, он сказал, что мы арестованы.
- Господа, я богом клянусь, что вы дорого ответите за эту шутку. - Обратился к ним Крайман.
Но тут тяжёлый приклад ударил его прямо в переносицу, раздробив нос.
Он очнулся в поезде, семьи рядом не было.
- Где я. - Спросил он у первого попавшегося человека.
- В поезде.
- А где поезд? - Жалким страдальческим голосом спросил Крайман.
- В смысле, где? В Польше.
- Как в Польше? - Крайман стал всматриваться в лица и одежду людей. - Какой год?
- 1942.
Он тщетно пытался вспомнить, кто он такой и как тут оказался, но память была словно стёрта.
Фаза первая - шок поступления.
Первое ощущение Краймана было таким, что всё происходящее, происходит не с ним и его совсем не касается.
Они ехали в поезде, в котором было набито полторы тысячи человек, в каждом вагоне было, примерно, сто человек, в основном это женщины и дети, в основном семьи. Было холодно, хотелось есть, пахло отвратительным смрадом, все молчали, но не молчали маленькие дети, детский плачь, сводил с ума. Так они ехали очень долго, часами, а то и днями, стоя на станциях, пропуская военные эшелоны, на всём протяжении пути поезд больше стоял, чем ехал.
Уже когда ему казалось, что этому пути не будет конца, кто-то в вагоне закричал:
- На воротах написано "Освенцим", мы в Освенциме!
В вагоне начался гул и непривычное шевеление, но Крайман в эти минуты не слышал ничего, кроме, как бешено, забилось его сердце. В отличие от всех присутствующих в этом вагоне только он один знал, что Освенцим обладал всеми характеристиками концентрационного лагеря и отличался от других лагерей лишь постольку, поскольку в нем умерщвление газом человеческих существ происходило оптом.
Вот только теперь Крайман ощутил, реакцию ужала в полном размере, он понимал, что с этими воротами с надписью Освенцим, открылись ворота в настоящий ад.
Вот поезд остановился на перроне, двери вагона распахнулись, и в него ворвался свет и свежий воздух. Прозвучала команда разделиться на две колонны по половому признаку. На перроне появились солдаты, и взгляд всех прибывших был прикован на одного только человека, им был высокий, статный, моложавый офицер в сияющей до блеска форме СС, его образ был до боли знаком Крайману, но он никак не мог вспомнить, откуда он знает этого человека. Офицер шёл вдоль человеческой колонны и делал чуть заметные движения указательным пальцем, то налево, то направо, но чаще всего налево. Остановившись перед Крайманом, он улыбнулся ему в лицо, словно, говорил ему - "ну что... здравствуй, Самуил Яковлевич, вот мы с Вами и свиделись", офицер указал пальцем направо.
Уже вечером, когда к вновь прибывшим подошли другие заключённые лагеря, один человек спросил их, где же сейчас находятся те, кого отвели в левую сторону. На что заключённый показал на высокую трубу, возвышающуюся над лагерем, из которой вырывались языки пламени переходящие в чёрные клубы дыма. Этому человеку никто не поверил, так как разум отказывался принимать такое, все кроме Краймана, он точно знал, что сказанные слова это чистая правда, девяносто процентов того поезда в этот же день прошли через печи ада, в основном, это были женщины, дети и старики.
Город Освенцим это польское название, в немецких документах город проходил под названием Аушвиц, но на самом деле город тех времён представлял собой комплекс из трёх основных частей: Аушвиц I - лагерь смерти, Аушвиц II - Биркенау, Аушвиц III - Мановиц.
Заключённых ежедневно привозили на поездах в Аушвиц II со всей оккупированной Европы, именно в этом лагере пришлось влачить своё жалкое существование Крайману. После прибытия, всех бегло делили на четыре группы:
первая группа, составлявшая примерно ¾ всех привезённых, отправлялась в газовые камеры в течение нескольких часов. В эту группу входили все, признанные непригодными к работе: прежде всего больные, глубокие старики, инвалиды, дети, пожилые женщины и мужчины, также непригодными считались прибывшие слабого здоровья и мужчины ниже среднего роста или комплекции.
В Аушвице II было 4 газовые камеры и 4 крематория. Среднее число трупов, сожжённых за 24 часа, с учётом трёхчасового перерыва в сутки, для очистки печей равнялось пяти тысячам. Когда в Биркенау не справлялись с уничтожением тел погибших в газовых камерах, то тела погибших сжигали во рвах за крематорием. Доставленных в Биркенау из европейских стран мирных жителей еврейской национальности было так много, что обреченные ожидали своей очереди быть уничтоженными в газовых камерах по 6-12 часов в лесной роще.