– Мы нашли.
Целительница окинула девушку цепким взглядом, задержалась на её голом животе и осуждающе закивала:
– Ну, тогда понятно, – попыталась она улыбнуться, – У деванок почти нет целителей. От них совершенно не знаешь, чего ожидать! – затараторила она и осеклась, поняв, что переступила границы вежливости.
Светлана даже бровью не повела, а Радмила засуетилась, пытаясь сгладить неловкую ситуацию:
– Чья это лошадка? – спросила, пожалуй, даже слишком заинтересованно.
– А это провинившаяся кобыла нашего постояльца, тётя Рада, – весело сообщила ей Белка, – И есть хорошая новость. Похоже, искать кузнеца в другом городе не придётся. Наш раненый – Стожар Везнич – новый кузнец Мудрограда.
– Очень хорошо, – прошепелявила целительница, – Новый кузнец, значит, – она сверкнула глазками в предвкушении свежей сплетни, – Больной должен прийти в себя к вечеру. Когда очнётся, показан отдых, много питья и хорошее питание. Если что-то пойдёт не так – вызывайте.
С этими словами Матрёна, кряхтя, забралась в ступу и нетерпеливо взмыла вертикально вверх, даже не прощаясь. Радмила вежливо помахала ей вслед рукой:
– Премного благодарны! – громко крикнула она и пробормотала, переводя дух, – Ну, зато целительница, что надо.
Всё ясно. По крайней мере, сплетня будет не о ней, – с облегчением подумала Белка. Рядом с яркой красавицей Светланой (как там назвала её Матрёна – деванкой? Надо бы поподробнее разузнать, что это значит), её методы первой помощи попросту меркнут. Причём, вместе с короткой стрижкой, которую городская сплетница, судя по всему, элементарно не заметила. Что уж говорить о нарисовавшемся в доме молодой вдовы здоровяке-кузнеце! Эта новость повкуснее Тунгусского метеорита будет. Белка устыдилась собственных мыслей и виновато взглянула на обеих стоящих рядом женщин.
Тем временем стражник, заметив, что на него никто не обращает внимания, пробормотал какие-то прощальные слова и потопал обратно к воротам города, бросив на Светлану последний взгляд, полный безнадёжного обожания. На этот раз – мысленно заметила Белка – почтительного, а не похотливого обожания.
Радмила, обречённо вздохнув, пристально посмотрела на девушек и улыбнулась Светлане:
– Я Радмила Тихомирова, – простодушно сообщила она, – По-моему, мы не знакомы.
– Светлана Валдай, – представилась Света, кивнув, – И, если не возражаете, мне пора.
Белка закусила губу. В суете сегодняшних событий она успела почувствовать невольную симпатию к этой спокойной, немногословной девушке.
– Мне ещё нужно устроиться на постоялом дворе, – продолжала Светлана, – Если хотите, пристрою там и эту норовистую лошадку, – кивнула на рябую кобылу.
Беляна искренне огорчилась, осознав, что ей совсем не хочется расставаться с новой знакомой. Возможно потому, что она оказалась такой же необычной, какой ощущала себя сама Белка в этом мире.
– Конечно, Светочка, – защебетала Радмила, – Это было бы чудесно! У нас в доме совершенно негде держать лошадей. А когда наш раненый поправится, сможет забрать свою проказницу.
– Хорошо, – любезно согласилась Света, – Только подскажите, где мне найти приличное подворье?
– Езжай, милая, прямо по дороге, – Радмила протянула руку в направлении центра города, – По левую сторону увидишь гостиницу Звонко. Там и комнатки чистенькие, и публика спокойная. И непременно, непременно приходи к нам сегодня на ужин! – добавила, бросив понимающий взгляд на огорчённое личико Беляны.
Светлана с присущей ей грациозностью поднялась в седло, взмахнув на прощанье рукой, и уехала по дороге, ведя на поводу рябую кобылу кузнеца, которая внезапно стала ласковой и послушной. Белка полюбовалась гордо сидящей в седле красивой и сильной наездницей и побрела в дом вслед за Радмилой.
***
Кузнец Стожар лежал в горнице, на кушетке у окна. Измученный путешествием, падением, переломом и потерей крови, он крепко спал, время от времени тихонько посапывая. Скорее всего, Матрёна напоила его сонным зельем, чтобы дать возможность отдохнуть и набраться сил. Следов перелома видно не было, руки мужчины спокойно лежали вдоль тела.
У огромного мужчины оказались светлые локоны, словно у ангела, и красивое, добродушное лицо. Странно, – заметила Беляна, – что проведя столько времени, оказывая ему помощь, она обращала внимания только на повреждения и размеры пострадавшего. И только сейчас рассмотрела детали его внешности.
Радмила собирала разбросанные по полу обрывки голубой ткани, бормоча с сожалением:
– Юбку жалко. Мы с Цветаной эту ткань из Княжграда привезли…
Вдруг она остолбенела, словно громом поражённая. Лицо женщины вытянулось, на нём отразился ужас, смешанный с изумлением. Будто в замедленной съёмке она разглядывала клубок окровавленных лоскутов и, бросив взгляд на кузнеца, вдруг прижала их к груди, прикрыв глаза.
– Извини, тётя Рада, – недоумённо промямлила Белка.
– Что ты, что ты, Белянушка, – всполошилась Радмила, придя в себя, – Ты человеку жизнь спасла! Это я так, даже не думай, что в упрёк! Ты умница моя!
Радмила поднялась с охапкой голубого перевязочного материала в одной руке, и подойдя к ней, ласково приобняла за плечи другой:
– Иди наверх, приведи себя в порядок. Позавтракаем быстренько, потом я на работу. Придётся тебе присмотреть сегодня за нашим гостем. Впрочем, возможно, он до вечера не проснётся, – успокоила она.
– Конечно, присмотрю, – кивнула Беляна и потопала к себе.
Только стягивая с себя одежду перед душем, она обнаружила, что всё ещё одета в оливкового цвета юбку, одолженную Светланой. И улыбнулась, подумав, что придётся наведать девушку на постоялом дворе. Вряд ли та примет приглашение Радмилы на ужин, сочтя его простым проявлением вежливости.
Оттирая грязные коленки, Белка неожиданно поняла, что уже думает об утренней знакомой, как о подруге. Странно, ведь ей всегда было тяжело сходиться с новыми людьми. Разумеется, их со Светланой знакомство никак не назовёшь светским. Но за короткое время хорошо узнать человека можно, наверное, только в экстремальных условиях. Белка знала, просто чувствовала, что встретила своего человека. Тем более, им предстояло вместе учиться. Она усмехнулась этим мыслям и вышла из душа, оборачиваясь мягким полотенцем.
Радмила уже сидела за накрытым столом, время от времени бросая взволнованные взгляды на кушетку, где спал Стожар. Белка сбежала вниз и, бережно уложив свёрнутую оливковую юбку на сундук, присела к столу. Завтракали поначалу в тишине, нарушаемой лишь постукиванием приборов и мирным посапыванием кузнеца.