– Хотите сказать, что я могу стать злой ведьмой? Как Ваша… – она осеклась, и замолчала.
– Я этого не говорил, – нахмурился Лѝхард.
– В таком случае Ведария обучает огромное количество тёмных колдунов и ведьм, – язвительно возразила Белка, – Поскольку на нашем курсе лишь одна студентка имеет отлично по Основам Мироздания.
Он вздохнул:
– Вы неисправимы, Беляна. Что лишний раз убеждает меня в моей правоте. Поймите, наконец – я не учу добру, или свету, – он криво усмехнулся, – Неуспеваемость по моему предмету не означает автоматически приверженность студента к тёмной магии. Как Вам должно быть известно, в мире необходимо равновесие – без тьмы нет света, без зла добра… Абсолютное большинство студентов, не обладая Вашими способностями и памятью, знают куда меньше Вас. Но при этом гораздо больше понимают. Ваш балл снижен по единственной и особой причине. Ни у кого другого ничего подобного я не замечал. Вы уверены в том, что всё живое вокруг призвано служить человеку!
Белка молчала, не в силах ничего возразить. В голове крутились и постепенно таяли мысли об уроках биологии и экологии в мире, где она выросла. Абсурдности понятия "покорение природы", постепенно приводящего к её уничтожению. О совсем недавней уверенности в том, что Лесогор просто невзлюбил её. И, справедливости ради надо сказать, было за что…
– Почему Вы не объяснили мне этого раньше? – наконец, спросила она.
Лѝхард снова усмехнулся:
– А Вы не спрашивали. Ещё одна черта, мешающая привести знание к пониманию – слышать только то, что хотите. Сегодня Вы захотели услышать меня. Поэтому пришли задать волнующий Вас вопрос. Пусть из-за того же высокомерия – получить высший балл – но надеюсь, мой ответ будет Вам полезен. Если бы я сам навязал Вам эту беседу, Вы восприняли бы её как нотацию, и пропустили мимо ушей. Поскольку упрямо считаете, что я к Вам придираюсь.
***
– Короче, Свет, я, оказывается, упрямая и высокомерная!
– Хмм… – улыбнулась Светка, – Какая точная формулировка!
– Что? – округлила глаза Беляна, – Ты тоже так считаешь?
– Успокойся, подруга, – сощурилась Светлана и похлопала Белку по плечу, – Да, я тоже так считаю, но не вижу в этом ничего дурного. Тем более что я сама такая – ты же знаешь.
– Вот уж утешила! – скорчила Белка уморительную гримаску и вдруг вздрогнула, ощупывая свою юбку, – Да что у меня тут такое? Который раз уже щиплет!
Девушка вытащила из кармана сморщенный комочек.
– Это печать, – усмехнулась Светлана, – Мы про неё забыли совсем. Я думала, ты её уже выкинула.
– Нет… не выкинула, – пробормотала Беляна, разглядывая горячий, светящийся кусочек воска, – Я тебе больше скажу, – добавила она, зажмурившись на мгновение, – Она сработала. На Лесогора.
– Что? – ошеломлённо выдохнула Светка.
– Лесогор входил в Диковинницу последним. Вот что, – ледяным тоном проговорила Белка.
***
Несколько дней Беляна ходила по пятам за Лешим, делая перерывы только на время занятий и сон. Стремилась поймать его за каким-нибудь сомнительным разговором, или подозрительным поступком, который выдаст с головой его зловещие замыслы.
Светлана предположила, что он, например, мог быть в Диковиннице три дня назад, или вовсе посещать её с завидной регулярностью. Хотя, пыли на ручке арочной двери было достаточно, чтобы с уверенностью утверждать: Диковинница – не музей, посетители в ней – весьма редкое явление.
Теория подтверждалась тем, что за всё время, что она наблюдала за перемещениями Лесогора, он и разу не заходил в Книжницу. Белка даже начала сомневаться, что он вообще знаком с Бубликом. Зато Лѝхард был очень хорошо знаком с Ярославной. Слухи, ходившие о них, не лгали. И это был неприятный момент.
На самом деле неприятным было всё. Шпионка из неё получалась никудышная, и Лесогор то и дело ловил её – то подслушивающей у двери лесного портала, то подглядывающей в замочную скважину. Её поведение было настолько странным, что следи она за собой, уже давно решила бы, что она преступник, а не детектив.
После очередного такого разоблачения, Беляна твёрдо решила, что нужно идти к Властелине. Странный вывод, потому что она как раз и следила за Лешим, чтобы причина для обвинений была более веской, чем простое прикосновение к дверям Диковинницы. А он, строго говоря, не дал ей никакого другого повода.
Беляна расхаживала по горнице от одной стены к другой и обратно. Нахмурив брови, мерила шагами комнату, пытаясь вникнуть в убедительные доводы Светланы:
– Мы ведь с тобой решили, что светлые существа могут являться для Диковинницы только защитниками. Не угрозой, Белка! Лесогор – Леший. Какой смысл в твоей слежке?
Беляна, наконец, села на стул и нахмурилась в раздумье. Через пару мгновений вспомнила о том, что не одна в комнате, и поделилась со Светланой догадкой, которая уже давно пришла в голову:
– Да, – мрачным тоном подтвердила она, – Но есть нюанс – ты сама рассказывала, что Лесогор – необычный Леший.
– В каком смысле? – удивилась Светлана, – В том, что его мать ведунья?
– Да, – с победным видом кивнула Белка, – И не просто ведунья. Вспомни-ка поточнее – кто его мамочка?
– Баба Яга, – ошеломлённо пробормотала Светлана.
– Баба Яга, – повторила за ней Беляна, – То-то же!
– Это ничего не меняет… – неуверенно пробормотала Светка, – Властелина не пригласила бы его преподавать…
– Властелина не может разоблачить злодея, задумавшего проникнуть в Диковинницу. Как думаешь, почему?
– Ты никогда не думала, что злоумышленник находится не в стенах Ведарии? – поинтересовалась деванка.
– Думала. Сто раз. Помнишь, как звучали слова Береговой? "В Ведарии появилось зло". В Ведарии, понимаешь?
– Лѝхард появился здесь много лет назад, – возразила Светлана.
– А зло в нём – недавно. Может, его мамочка переманила на тёмную сторону! Я вообще не пойму – почему ты его защищаешь?
– Зато ты, похоже, просто счастлива от того, что печать указала именно на Лесогора! – Светка вскинула на подругу подозрительный взгляд, – Пойми, я всего лишь пытаюсь быть объективной.