Войско 'идейного атамана' Грициана Таврического, одетое кто во что горазд, нестройно затянуло: 'Хох, хох, хох'.
- Я староста деревни Сенька Пупок, ваше главжупство, еттить-колотить.
Мужик сноровисто и куртуазно засеменил, задёргал босыми ногами и стал заметать своей треуголкой 'полгектара' придорожной пыли. Это был шедевр реверанса а ля 'проявление почтительности, подобострастия и прогиба'. Пыль зависла на высоте метра три и не опускалась. Замечталась видимо, о своём девичьем. Пан жупан стеклянными глазами уставился на мисс - пыль.
С таким же гламурным, с реденькой пылью, реверансом успешно 'отработал' гридень Сметана. От пана Грициана, полупрогиб для деревни Ё.
- Это самое, Пупок, а где мы подзависли? - стребовал Попандопуло, адъютант Грициана; спрашивал, а сам смотрел на эту подзависшую пыль и на оловянного босса.
- Так, тута - Ё, - дядя сноровисто, по остаткам пыли, нарисовал кроки селения. - Ежели на неё сверху с ероплана посмотреть, то она будет на букву 'ёп' смотрецца (п - была п-образной куцей левадой). А, вообще, деревеньку нашу начали так прозывать, после того, как ехамший на смотрины исправник Толстов, со свойской благоверной, изволили обломаться, тута. Его супружница, вон тама, пукнула. Оно лопнуло, колесо это, бац, дражайшая половина исправника, как навалится своими телесами на тощёнького муженька Толстова. Ужасть, он только и мякнул: 'Ё'. Опосля женушка его и приказала так деревню, чтоб все называли. Вот, пятое-десятое, уже семьдесят пять лет, и живём в Ё.
- А дальше, какие местностя идуть, - спросил один из ухмыляющихся бандитов. Из торопыг.
- А?! Ой, простите, херсонские воители, за моё сие махонькое историческое отступление. А далее тама - деревня Дрочево, следом - Нижние Дойки, Отсосье, Тряхболтаево, Лобок, Дешовки, Концы, Козляки и уездный город - Мухосранск. Трахт до него идёть. Мы, значицца - крайние.
Хлопцы загорелые заржали.
- Так вы - мухосранские? То-то я смотрю..., - изрек Попандопуло, и хохот этой малой орды перешел в ржач.
- Так точно, мухосранские, мы. Околорайской губернии. Держава Совчатдепия, - молвил староста и несмело улыбнулся.
- А где село Малиновка? - посмеиваясь, спросил Попандопуло.
- Малиновки нету. Есть тока - Имбициловка.
- А Ковалёвка есть?
- Не, тока - Дурдомовка. Туда мой младшенький, Ваня, умотал.
' О, а не чпокнуть бабу Вонюши, пока тот в отъезде?!' - мысля у дяди, встала амурная. Совсем, кстати, не в тему...
- Это самое, Пупок, и как живётся в Совчатдепии? - полюбопытствовал бандитствующий Сметана. - Продналог платишь, аль продразвёрстка ездит?
- Продразвёрстка, етти его, - ответил дядя и посмурнел. - В прошлую Селену наезжали. Хорошо, Василиса, сноха моя, догадалась им акции 'Хопёр-инвест', 'Русский дом Селенга' и 'МММ' подать. Даа. По тринадцать штук, им на счастье, значицца.
'Чпокну, Василису! Из-за неё это всё нашествие!' - переложил на бабу свои боязни бравый свёкор. Смурность с дяди-то сошла, но только вот всяческие опасения, как бы и чего не ляпнуть, всё-таки оставались...
- Гридни, - деревянный Грициан, решил о себе напомнить. - А где протчие мои бойцы? Вас тольки тридцать три зо мною.
- Так эта, они ж в Хорошках, курей щупают, баб варят, - ляпнул адъютант, - Паниковский гусей тырит, небось. Ой, Гриша, пардон, сболтнул излишнего.
- Нет, этот бывший 'губернатор', с Шурой Балагановым гирю Корейко пилят, рыжьё шукают, - внёс ясность бывший жандарм Сметана.
- 'Живут жеж люди. Даа', - про себя огорчился Пупок...
И раз, в толпу въехали новые гости. Похожие тачанки, похожие пулемёты, похожие лица: хлопцев и коней. Вот только атаман был маленького роста и с анархистскими флагом и патлами.
Гридни Грициана реально проспали сей момент, ибо вели пересчёт своих страшно-боевых порядков, а Пупок завидовал, боялся и грезил о ночных забавах со снохой.
И повторилось всё по новой. Новый, значительный персонаж, батько Махно, не скучал, спрашивая и переспрашивая старосту и стеклянного Грицько:
- ...так ты говоришь - Ё. Ёёё, она, это знатно пустила газы, ... как-как селения по тракту называються? Шурик, запишите! Демотиваторы будут жесть!