- Ну... постараюсь. Во всяком случае, после того как поставлю Крэбба на место...
- Не смей, дурак. Забыл про Малфоев? Еще не хватало давать этим... интриганам такое шикарное обоснования для конфликта, как защита своего вассала. Кстати, что ты вообще знаешь о Крэббе? Вы с ним общаетесь?
- Знаю много. А общаться... да как-то не особо. Пока был на Слизерине - да, а сейчас... Он все же на этом смешном Хаффлпаффе.
- Понятно... - задумчиво проговорила Забини, после чего выдала своему ребенку задание. - Знаешь, слей-ка в омут памяти воспоминания о Крэббе. Самые-самые, на твой взгляд, эффектные.
- Ну мама! Каникулы же!
- Сын! Тем более, много я и не прошу. Так, самую малость.
- Хорошо, хорошо, - буркнул Блейз, после чего задал очередной вопрос: - "Мы льем кровь ради мужчин и поэтому любим, когда они льют кровь за нас...". Это как? Я не понял, объясни.
- Хм... Как быстро летит время, - Летиция в очередной раз с умилением потрепала по кудрям Блейза. - Ты, мой красавчик, такой большой уже вырос! Девчонки, поди, на моего милашку заглядываются, не так ли?! - с хитринкой спросила Илэрия Забини своего единственного сына.
- Причем тут это? - смутился он, что не помешало ему привычно дернуть головой, чтобы увернуться от ласки матери.
- Хм... Пожалуй, уже пора... да, - задумчиво пробормотала себе под нос Мария, после чего окинула Блейза каким-то оценивающим, хищным взглядом.
- Что? - напрягся он.
- Малыш, а ты помнишь Италию, мою тетю Розу и ее, хм... пансион для девочек?
- Помню, - отвернул голову в сторону Забини.
- Ах, какой ты у меня милый, когда краснеешь! Ладно-ладно, не злись! Я не просто так спрашиваю. Как ты думаешь, не стоит ли нам этим летом опять туда съездить отдохнуть? Да и подружки твои, поди, наверняка соскучились, тем более они подросли, и им наверняка есть, что тебе показать и чему научить!
- Мама!
- Ну все, радость моя, беги, - она ссадила с колен уже не маленького юношу и, чтобы придать ускорение, игриво шлепнула его чуть ниже спины.
- Мама!
- Беги-беги. Твоей маме надо поработать.
Разбор корреспонденции для мадам Забини в последние десять лет всегда был тем еще развлечением, весьма похожим на тяжелую работу маггловского сапера. Писали ей много и часто, вот только приятного в получаемых письмах было редко и мало. Справедливо обиженные соперницы, завистницы, чересчур экзальтированные ведьмочки, желающие узнать секреты обольщения, и это не говоря уже о прошлых, настоящих и будущих поклонниках... Чего хорошего все они могли ей написать? Угрозы, оскорбления, слезы, мольбы - все это льстило лишь только по-первости и уже довольно давно стало для леди Забини абсолютно неинтересно. Ничуть не более, чем чересчур наглые или скорбные разумом предложения от журналистов и писателей, пытающих сколотить свой литературный капитал на ее специфической славе. Вот и раскладывала Забини эти вороха пергамента на тематические стопки, большей части которых суждено было сгореть в камине или быть развеянными в прах волшебной палочкой. Однако сегодня среди ежедневного мутного потока помоев три письма оказались резко необычными. Весьма отличающимися от стандартных и по форме, и, частично, по смыслу.
Например, вот это вот, написанное на дорогом пергаменте, принесенное анонимной почтовой совой:
"Добрый день. К сожалению, я не могу назвать вам своего имени, но вы можете называть меня Доброжелатель. Это вполне отражает смысл сего послания: я действительно желаю только добра. Правда, новости у меня для вас, мадам Забини, не очень радостные. Ваше появление на последнем балу было, как всегда, по-настоящему приковывающим всеобщее внимание и воистину не забывающимся, но... увы. В этот раз это сослужило вам плохую службу.
Да. Ваша защита мощна и труднопреодолима, однако не существует ничего абсолютного, то есть так или иначе неразрушимого. К сожалению, в этот раз вы привлекли к себе внимание как раз тех волшебников, для кого ваша защита серьезная, но не неприступная крепость. У них могут найтись, в том числе, и искренние добровольные жертвы, готовые принести свою жизнь на алтарь служения своим кумирам.
Меня можно назвать вашим искренним поклонником, и поэтому я не хочу, чтобы с вами или с вашим сыном случилось что-то нехорошее. К сожалению, я не могу повлиять ни на одну из этих сторон, поэтому мне остается только попытаться уговорить вас.
В приложенном к письму чеке банка Гринготтс вы увидите сумму "две тысячи галеонов". Этого хватит, чтобы в течение года попутешествовать по континенту и в разумных пределах ни в чем себе не отказывать. Если вы захотите продолжить свой отдых за пределами Британии, то я обещаю ежегодно отправлять аналогичную сумму на ваш личный счет.
Прошу вас, в ложном чувстве защищенности не отмахивайтесь от моего предложения. Я желаю только добра...
Доброжелатель."
- Та-а-ак, - потянула мадам Забини, обмахиваясь пергаментом письма. - И кто же это у нас такой вежливый и богатый? И кто так искренне желает добра, правда, весьма красноречиво для понимающего взгляда умалчивая, кому именно? И у кого там, судя по рассказам сына, дочка беззаветно втрескалась в Крэбба? Ну-ну, лорд Дэвис. Как прозрачно. Впрочем, на то и расчет. Прячется он скорее от случайной публичной известности... Или просто не хочет, чтобы жена за переписку с весьма знаменитой обольстительницей ему что-нибудь не лишнее оторвала.
Хм... Вот так вопрос. Стоит ли две тысяч галеонов в год этой туманной, холодной и чопорной Британии? Вообще, если провести за границей несколько лет, то набежит серьезное состояние. И его мне предлагают за что?.. Однако! Я... оскорблена! Кто бы мог подумать! Мне предлагают деньги не за, как обычно, яркую ночь, не за любовь, не за замужество, а за то, чтобы я... держалась подальше?! Как низко я пала! Постарела, видимо, м-да... Настолько постарела, что уже малолетками интересоваться стала. Хорошо, что сын этого не слышит! Да уж! Ладно, - она бросила письмо на столик и взяла следующее, - посмотрим, что пишут другие?
Второе письмо было по смыслу полностью идентично первому, только более пространное, и денег приложено не было. Хотя глядя на поставленную в конце письма короткую подпись известного скромника и нестяжателя: "Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, кавалер ордена Мерлина первой степени, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Мастер трансфигурации Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор", удивляться этому не приходилось. Политикам такой монструозной мощи редко приходилось кого-нибудь покупать банально деньгами. Ведь иногда достаточно слегка, для них слегка, просто нажать...
Третье письмо оказалось самым коротким. И самым не завуалировано угрожающим:
"Слушай меня внимательно, ведьма. Немедленно убирайся из страны и не появляйся здесь ближайшие лет пять, иначе тебе станет очень плохо. Да, я отлично знаю о защищающем тебя проклятье, но ты забываешь, что жизнь зачастую может быть такой, что о свидании с Вечной Леди долго и безнадежно молят. Например, если потерять красоту, питаясь в заточении отрубленными руками и ногами! Своими. Или частями тела своего сидящего рядом сына..."