Нельзя сказать, что посещение борделя и формальная потеря девственности не повлияли на мое состояние. Повлияли. Чуть-чуть. Добавили самоконтроля от "сброшенного давления" и... отвращения к себе, за то, каким именно образом это было сделано. Так уж получилось, что "благодаря" Краучу я в этой новой жизни изрядно так вымазался в грязи, которой успешно избегал в прошлой. Тут и продажная любовь, и убийства, и близко свистнувшая у виска пуля-тюряга... Несомненно, Крауч, как тренер, невероятно хорош. Вот он как никто другой действительно соответствовал своей должности - профессору ЗОТИ. Так восхитительно провести психологическую ломку и при этом не превратить материал в беспредельного отморозка - это уметь надо! И сработало не только на недоросле, но и на вполне себе взрослом человеке. На мне.
К сожалению, даже такая сильная встряска, как молодая, достаточно привлекательная, опытная, страстная и податливая женщина, даже она не смогла кардинально что-то поменять в моем самочувствии к лучшему. Отсутствие рядом со мной леди Забини продолжало восприниматься как и раньше: приблизительно так же приятно, как отрубленная рука или нога. Пусть благодаря Эльзе уже не как свежеотрубленная, но все равно мне было очень и очень плохо. А теперь еще и стыдно.
Попытки связаться с леди Забини продолжали оставаться безрезультатными. Мой потенциальный пасынок продолжал держаться от меня подальше, если так можно назвать его постоянное прятание за спинами декана или слизеринского старосты. Наверное, не следовало мне разговаривать с ним после каникул настолько напористо. Организовать мне свидание или хотя бы передать своей матери письмо он продолжал каждый раз отказываться. Ка-те-го-рич-но. Теперь только на одного мага у меня оставалась надежда, с которым, кстати, все равно мне выгодно будет поддерживать хорошие отношения. И, я думаю, списать ему его старый долг на такой пустяк, как организация встречи с матерью его приятеля, станет хорошим подспорьем в нормализации отношений. Кстати, а вот и он. Наконец-то их величество изволило появиться в Хогвартсе:
- А! Здравствуйте, мистер Малфой. Как прошли ваши очень длинные каникулы?
Интерлюдия 20
В жизни Драко Малфоя эти зимние каникулы оказались самыми отвратительными. Нет, и раньше случалось так, что отец бывал к нему чересчур безжалостно требовательным, ибо "...тратить время бесцельно за глупыми играми могут себе позволить всякие грязнокоровки, но никак не Малфои, судьба которых властвовать!" Но после новогоднего приема и, особенно, суда над Винсентом, в его отца как будто вселился бес!
Были отложены прочь все дела, кроме самых важных и срочных, и все свое время Люциус Малфой проводил либо беседуя по камину, либо погрузившись лицом в омут памяти. И последнее приносило Драко больше всего неприятностей, так как обеспечивать отца материалом для просмотра должен был именно он! А вытягивать из своей памяти каждый эпизод общения или наблюдения за Крэббом за три с половиной года учебы, причем не пренебрегать даже самым кратким обычно-повседневным... У-у-у! Редкие перерывы в изнасиловании своей памяти тоже не приносили младшему Малфою никакого облегчения, потому что тема бесед с отцом оставалась все той же: Крэбб, слухи о Крэббе, мысли Драко о Крэббе, мысли других магов о Крэббе... За эти каникулы Драко настолько насмотрелся на рожу Крэбба, настолько наговорился про его жизнь, что ничего кроме отвращения эта фамилия у него не вызывала. Более того, младший Малфой искренне и истово возненавидел этого выскочку, на которого столько сил и времени было потрачено и им самим, и его отцом!
Конечно, если судить по тому, что после очередного подведения итогов лорд Малфой пропадал в закрытой части библиотеки рода и листал там книги по самой черной магии (настолько черной, что даже названия этих книг были скрыты специальными отводящими взгляд чарами), ситуация с Крэббом была весьма и весьма серьезная. Однако даже это не искупало потраченных на него усилий, и, самое главное, не объясняло Драко, что же такого опасного увидел в Винсенте лорд Малфой? А если Крэбб опасен настолько, то может лучше его... того?
Так прошел почти весь январь. Давно уже закончились каникулы и начались занятия в Хогвартсе. Все ученики дисциплинированно собрались в школе, учились и баловались в свободное время, а Драко так и продолжал одиноко сидеть дома, обняв руками омут памяти и громко кляня мордредова Крэбба.
Новую, яркую вспышку злости, причем не только у Драко, но и у его отца спровоцировала пришедшая посылка. Благодаря своим связям в Министерстве Малфой-старший, пусть и не сразу, но смог получить полный протокол судебного заседания номер пятнадцать тысяч триста семьдесят семь от пятого января тысяча девятьсот девяносто пятого года. Включая заданные и вычеркнутые собственноручно Крэббом вопросы для допроса под сывороткой правды. "Этот документ, вообще-то говоря, совсем не предназначен для широкого доступа, но Малфои это Малфои!" - подумал Драко, глядя на своего такого же довольного отца. Вот только кратковременный прилив позитива из-за законной родовой гордости очень быстро сменился отливом раздражения, потому что чем дальше читал Люциус, тем сильнее кривилось и мрачнело его лицо. Ожидая получить из протокола допроса ответы на свои вопросы, Малфой вместо этого получил еще больше этих самых безответных вопросов!
Неделю! Целую неделю потратил Малфой-старший анализируя список вопросов и ответов, пока, наконец, чаша его терпения не переполнилась:
- Ничего не сходится. Опять ничего не сходится! Р-р-р! Мо-о-р-р-р-др-е-ед! - пачка документов, с которой уже месяц аккуратно работал лорд Малфой, была схвачена со стола и со всей силы брошена в стену кабинета. - Как меня заебал этот сукин сын! Я должен тут ночей не спать, разбираться со сранью, что он наворотил на суде, давать оценку его злоебучим поступкам и пытаться залезть в его набитую дерьмом головенку!
Вызванный отцом в кабинет, Драко в удивлении так выпучил глаза, что стал невероятно похож на домового эльфа. Своего всегда выдержанного и хладнокровного отца никогда, до этого самого момента, он таким не видел. И не слышал от вечно холодно вежливого лорда таких слов. Даже предатели крови Уизли не удостаивались настолько сочных эпитетов. С отпавшей от изумления челюстью Малфой-младший наблюдал, как листы пергамента, на которые нанесена драгоценная информация, медленно, как сухие листья осенью, планируют на пол.
- Вот как, как это все может иметь смысл? Вычеркнутый вопрос "Ваше настоящее имя?". Зачем? Я бы еще поверил в смерть и подмену, но когда на всех родовых гобеленах есть Винсент Логан Крэбб, а на пальце - перстень лорда Крэбб... Или, например, в чем разница между вопросами "на какой факультет на Распределении вас отправила Шляпа" и "на каком факультете вы учились первый месяц своей учебы в Хогвартсе?". "Слизерин!" ответ и на первый и на второй! Но почему первый вычеркнут, а второй - нет? У-у-у! - совершенно непозволительно для иконы стиля и самоконтроля - лорда Малфоя, совсем по-простецки завыл Люциус.
Один листок пергамента из брошенной лордом в стену пачки сам по себе спланировал на колени Драко. Тот механически перевернул его и бросил быстрый взгляд на секретную информацию. На разделенном пополам листе, без шапки, были написаны аргументы и контраргументы какой-то теории отца. Левая сторона, где, похоже, были расположены подтверждающие предположение доказательства "за", была полна словосочетаниями вроде: "необъяснимые навыки риторики", "танцевальный опыт", "странные, несовременные идеи", "избыточная информированность", "убийственная безграмотность" и много-много еще других аналогичных по смыслу строчек. В правой же стороне, "против", всего было лишь три, зато подчеркнутых дважды: "принятие алтарем рода", "допрос Северуса" и "встреча с призраками Основателями" строчек, а еще одна, ниже, на которую сам собой съехал взгляд младшего Малфоя: "спокойствие Дамблдора", даже была обведена в рамку.