Я ушел, оставив Гермиону на растерзанье друзей и тяжелых мыслей. Надеюсь, этого хватит, чтобы канон пошел своим чередом. А то в драке, которую я наблюдал, лежа во время свалки клуба дуэлей имени Локхарта, было отчетливо видно, что именно гриффиндорка первая рванула свою противницу за волосы, а потом спрятала руку в карман. Куча измышлений о том, что в рукопашную полезла дочь чистокровного магического рода, не выдерживала никакой критики еще при размышлении над каноном. Слишком хорошо, как я помню из детских воспоминаний Винса, высокопоставленные родители внушают своим деткам понятие дистанции. Дистанции во всех смыслах.
Ну а помимо глобальной задачи по сохранению канона, у меня тут еще присутствовал и... личный, назовем его так, интерес.
Как и любой эгоист-фелиноман я очень любил потискать котиков. Чужих котиков, потому что своего заводить - слишком много мороки. А так придешь к кому-нибудь в гости, погладишь, поиграешь, вот потребность и удовлетворена. К моему огромному сожалению, на факультете Хаффлпафф было не так много домашних питомцев-книззлов или полукниззлов, чтобы удовлетворить мои желания. Да и не любили магические создания чужих рук. Оставалась только Миссис Норрис. Но чертова кошка вела себя как английская королева. Я уж к ней и так и сяк: и вкусности со стола таскал, и играть пытался, а она потискать себя не давала. Вот стерва! Филч на мои старания лишь только посмеивался, убежденный в верности своей спутницы жизни.
Так что, обязательно нужно поймать тот момент, это вроде перед самыми каникулами, когда Поттер и Уизли уйдут "на дело", а Гермиона останется в туалете одна и...
Антропоморфная девочка-кошка! Это же такой кавай! Я буду кормить ее сметанкой, научу играть с клубком, буду расчесывать ее... В конце концов, имею же и я право на маленькие слабости?
Интерлюдия 2
- Что хотел от тебя этот барсук змеиного происхождения? - глядя на заплаканные глаза сходу начал допрос Уизли. Нет, не защиты ради, а просто из-за постоянного желания ввязаться в драку. Был бы лишь только повод.
Гермиона открыла рот для подробного пересказа, но... Что-то промелькнуло у нее в глазах. Какая-то искра сомнения и неуверенности. Она серьезно о чем-то задумалась и ответила:
- Ничего. Он только извинился за свое поведение на первом курсе.
- И поэтому ты вся в слезах? Не верь ему! Он же слизеринец, пусть и в бобровой шкуре! Наверняка он от тебя чего-то хотел!
- Ничего он от меня не хотел, Рон.
- Если он тебя обидел, то я его хорошенько побью! - распалялся Рональд. Поттер, как обычно, стеснительно молчал.
"Рон, ты идиот! Какое "если"? Как должен был Крэбб меня "обидеть", чтобы ты официально засчитал это за предлог? Слез тебе моих мало? Тупой! Или меня прямо тут, у всех на виду, как твоего брата, змеебарсук должен был прирезать?" - подумала Гермиона, размазывая по рукаву мантии свои слезы.
- Тебе с ним все равно не справиться в одиночку!
- Тогда я возьму на помощь братьев и...
- Рональд! - резко одернула Грейнджер Уизли. - Я в курсе истории твоих братьев.
- О чем вы? - ничего не понял Поттер.
- Ни о чем, - буркнул Рон. Директор строго приказал о случившемся Поттеру не болтать. "Ничего, еще придет мое время. И тогда я... " - подумал Уизли.
- И вообще! Успокойся, ты привлекаешь слишком много внимания.
- Вон идет Малфой. Хоть на нем тогда отыграемся...
- Стой, Рон! Помни, что мы обещали директору. Никаких стычек! - одернул Уизли Поттер.
- Пойдем отсюда. Нужно помешать оборотку, - закончила представление все еще задумчивая Гермиона. Взгляд ее не отрывался от Миллисенты Булстроуд, то и дело перебегая с лица на руки девочки, которыми она гладила сидящую на ее коленях кошку.
"Дамблдор Дамблдором, но нужно и самой о себе побеспокоиться. Интересно, а что получится, если в оборотное зелье опустить волос... не человека? В рецепте об этом ничего не сказано..."
Глава 5. И снова здравствуй, Темный Лорд
Следующей канонообразующей вехой стало очередное нападение василиска. Однажды, темным декабрьским вечером вовремя в спальню не пришел Джастин Финч-Флетчли. Позже в коридоре его окаменевшее тело нашел застигнутый Филчем "на месте преступления" Гарри Поттер. И хотя у меня было абсолютное алиби на этот раз, мне очень не понравился взгляд, который кинул на меня Эрни. Похоже, они с Джастином подозревали меня в участии или соучастии в нападениях. И пострадавший мистер Финч-Флетчли тут только добавлял дровишек в костер паранойи. Я даже могу частично признать разумность их догадок. Как же: "мы его заподозрили, начали следить, и тут же один из нас пострадал!" Я бы тоже, наверное, так бы подумал.
Невозможно словами описать печаль и уныние, которые охватили самый дружелюбный факультет в связи с потерей своего ученика. Острое чувство локтя, взаимная поддержка и постоянная помощь друг другу с одной стороны, как и любая структура дают неоспоримое преимущество перед неорганизованными одиночками, а с другой стороны, приводит к тому, что повреждение даже одного звена системы так или иначе отражается на всех остальных. С одиночками такого априори не происходит, в этом плане им легче. Что же будет с Хаффлпаффом, когда погибнет Диггори?
Честно говоря, я не мог даже и думать, что меня это хоть как-то коснется, но совершенно неожиданно для себя я узнал, что привязался к этому чертовому факультету. И к этим спиногрызам. Чтобы окончательно не утонуть в слезах мне пришлось напрячь все свои разговорные навыки, а также содержимое своего сундука и авторитет декана Спраут, чтобы остановить волну паники. В итоге я потратил все свои запасы сладкого и некую сумму галеонов сверху, отболтал до самых гланд язык, но детишек и инфантильных подростков успокоить смог. Также я настоятельно советовал тем, кто боится особенно сильно, уехав домой на скорые рождественские каникулы, обратно в Хогвартс не торопиться, хотя бы пока здесь все не определится.
Политика не делает скидок ни для кого. И, к сожалению, если ты не являешься субъектом политики, то ты очень быстро станешь объектом ее. Нутром почувствовав появившуюся слабость, все остальные факультеты, независимо друг от друга, стали потихоньку давить на нас, чтобы вернуть часть очков неформального престижа, которые заработал в последнее Хаффлпафф благодаря, в том числе, и моей выходке с Уизли.
Заводилой являлся, как всегда, факультет змей. Драко Малфой после очередного нападения совсем потерял берега. Он доставал всех и вся, ведя себя так, как будто василиск живет у него под кроватью и ползает у него на поводке. Получая кучу штрафных баллов, Малфой продолжал срываться на всех подряд, за что уже не раз чуть не ответила его жопа, в последний миг спасаемая старшекурсниками. Да что там говорить про Гриффиндор. Показателем того, как окончательно оторвался Малфой было то, что Драко докатился до того, что стал задирать меня, дразнясь "предателем чистокровных идеалов", "любителем грязнокровок" и "прогневившим Наследника".
Но особенно умилил меня как-то раз подошедший с серьезным разговором Эрик Гамильтон. В этот момент у меня, вот незадача, был весьма насыщенный график. В связи с тем, что именно я успешно успокоил первачков, теперь ходить на уроки по коридорам они соглашались, как и в начале года, только под моей охраной. Сердобольная Мадам Спраут, жестко державшая факультет в руках, прикинула, что ей проще сделать: успокоить только-только отошедший от истерики десяток-другой детей, или попросить без права отказаться всего лишь одного, решила надавить на меня. Интересно, чтобы сказали детишки, если бы узнали, что нападение совершает тысячелетний василиск? Чем бы я им мог помочь в этом случае? Но, увы, как бы там ни было, в итоге я опять бегал с урока на урок, выполняя двойную норму по пройденному в коридорах расстоянию. Вставал раньше, ложился из-за отработок позже, плюс еще нужно было делать уроки, скидки на которые мне никто, кроме Помоны, не давал. Не высыпался страшно. А слизеринский староста, кивая на отошедшего только что издевавшегося над хаффлпаффцами Малфоя, попросил меня в очередной раз вправить поднадзорному телу мозги.