- Их читал лишь я.
- Мне должно полегчать?!
- Уместнее было бы спросить «зачем?», - всё так же спокойно продолжал один из самых могущественных людей на планете.
- Какого чёрта?! – иначе перефразировала она. – Вообще всё это?! – повела она рукой по окружающей роскоши, решив выяснить все «зачем» и «почему», раз уж у них настолько «близкие отношения», что он читает её личные дневники.
- Такие женщины, как ты, встречаются крайне редко, - ответил диктатор.
Это был лучший обезоруживающий приём, который Милена могла представить. Если бы у неё во рту было вино и на этот раз, оно бы просто вылилось на только что старательно расстеленную белоснежную скатерть.
- Чувственные, - продолжал Медведев, - чуткие, горячие. У нас с тобой полная сексуальная совместимость. Это встречается крайне редко. До тебя я встречал подобную связь с женщиной лишь раз. Достаточно, чтобы понять насколько это редкий и ценный дар жизни, который нельзя упускать. Тебя возмущает то, что я читал твои дневники и знаю все твои самые сокровенные мысли? Не уместнее было бы задуматься о том, что я принял тебя такой, какая ты есть? Что хочу быть здесь с тобой, несмотря на то, что знаю самые тёмные уголки твоей души и самые глупые абсурдные идеи? Почему в голову тебе не приходит мысль о том, что человек, который может получить любую, ждал именно тебя целый год, пытаясь заманить в столицу случайно, пока моё терпение не лопнуло? Разве не об этом следует задуматься в первую очередь? Как часто тебя принимал мужчина полностью? Всю? С потрохами? Несмотря ни на что?
«Никогда» был ответ. Более того, мало какая женщина вообще могла ответить на данный вопрос положительно. Но ему не обязательно было это знать.
«Хотя он же знал», - усмехнулась Милена мысленно.
- Вы до сих пор за мной наблюдаете? – напряжённо спросила она, теребя вилку. – Дневник?
«Боже, какой позор!», - взвыло всё внутри неё, когда она вспомнила, что писала о нём. О том впечатлении, что произвёл на неё президент, о своих чувствах, надеждах…
- Боже мой, - всё же отчаянно простонала она вслух, облокотив локоть о стол и спрятав лицо в собственной ладони.
- Больше не буду, если ты пожелаешь, - твёрдо ответил диктатор на её вопросы.
Настолько твёрдо, что в его словах невозможно было усомниться.
Она подняла на него удивлённый взгляд. «Неужели?», - недоверчиво говорил он.
- Да, - уверенно ответил на него глава государства. – Останется лишь слежка в качестве охраны.
И она знала, что спорить бесполезно.
Им принесли заказ.
Желание есть совсем пропало. Зато усилилось желание пить.
Золотарёва понимала, что надо поесть, чтобы её совсем не унесло.
- Так почему ты сменила имя и фамилию? – непринуждённо настаивал президент, словно ничего не произошло.
Это бесило.
- Там ещё не переполнен жёсткий диск с пометкой Милена Золотарёва? – зло спросила она.
Она видела боковым зрением, что столовые приборы в руках человека, в которых сосредоточена колоссальная власть, замерли на долю секунды, прекратив разрезать стейк. Она чувствовала на макушке его тяжёлый взгляд.
Не привык, видимо, к такому тону? Плевать. Её только что буквально растоптали.
- Справедливо, наверное, - вынес, наконец, вердикт Медведь.
Милена усмехнулась. Не сдержалась.
«Наверное?», - так и подмывало спросить, но она ещё слишком явно чувствовала разницу между ними. И границы.
- Может, ты хотела бы что-то узнать обо мне? – продолжал «господин президент».
- Что случилось с той единственной, что была до меня? – выпалила она, желая знать, что ждёт её.
- Умерла, - коротко ответил Медведев.
- Своей смертью? – осторожно спросила Золотарёва.
Она почувствовала, как он опять напрягся. Повисла тяжёлая пауза, которую буквально можно было пощупать.
- Я не убиваю женщин и детей, - наконец, оскорблено ответил диктатор.
- Как милосердно, - съязвила идеальная сексуальная партнёрша. – Не повезло, однако, остальным.
- Мы живём по тем же звериным законам, что и животный мир, - безразлично отозвался на это диктатор. – Правит сильнейший. Так было всегда.
- По-настоящему демократичные страны вряд ли бы согласились с подобным утверждением, - не сдавалась Милена, на что Медведев лишь надменно усмехнулся.
Словно знал гораздо больше, чем она.
Может быть, так и есть.
Кто он и кто она, в конце концов.
Глава 9. Домашний диктатор
В апартаменты возвращались молча. Зайдя в них, Золотарёва осознала, что постель одна. Огромная, королевская, необъятных размеров, но одна.