- И не единственный, - отозвался он.
- Так я прошла?
- Ага.
- И что это значит?
Президент бросил на неё осторожный взгляд, словно сомневался, стоит ли отвечать.
- До сегодняшнего дня говорить могла лишь Лилия, - уклончиво ответил он.
Милена задержала взгляд на профиле президента.
Это шутка такая?
- Это вы устроили беспорядки в Штатах, Берлине и Лондоне? – спросила она, отмахнувшись от размытой информации о праве говорить, которая не имела никакого значения. Хотя бы потому, что Милена была неспособна даже понимать.
Люди, которые привыкли получать всё, что взбредёт им в голову, порою ведут себя странно, пытаясь покорить новую вершину или расширить зону своего влияния. С годами, при абсолютной власти, подобное отыскать очень сложно.
Она была уверена в том, что явилась неким инструментом диктатора на тайном собрании. И очень сомневалась, что появится на подобной встрече ещё раз. Так стоит ли уделять внимание странному праву говорить наряду с более серьёзными вещами, которые происходят в мире?
- Мы пытаемся решить эту проблему, - ответил на её вопрос глава одного из самых влиятельных государств на политической арене.
- Вы что-то типа тайного общества Тамплиеров, которое на самом деле управляет миром? – спросила она.
- Что-то типа, - отозвался диктатор. – Достаточно вопросов. Я надеюсь, тебе не надо напоминать, что сегодняшнего вечера не было, ты ничего не видела, ничего не слышала…
- И ничего не понимала, - добавила за него Золотарёва, отражая истинное положение вещей и совершенно не кривя душой.
- Вот и отлично, - довольно заключил диктатор и шагнул с ней в открытую телохранителями дверь, покидая тайные коридоры.
Милене показалось, что болельщики были чрезмерно возбуждены. Она ждала неприятностей каждую секунду, пока они не покинули бар.
Был двенадцатый час ночи, улицы пустынны, дорогу освещали кованные романтичные фонари. Золотарёва любила ночной город, а европейская столица с великой историей наверняка невероятна ночью, но Милену не отпускало напряжение и желание быстрее добраться до машины.
- Всё в порядке? – спросил диктатор. - Замерзла? – предположил он, видя, как она ёжилась, обнимая себя от страха, сковавшего всё внутри.
- Не знаю, - рассеяно ответила она. – Мы ведь здесь инкогнито, да? – уточнила Милена.
- Ты это к чему? – нахмурился он.
- Телохранители с нами - единственная охрана? – продолжала спрашивать Золотарёва.
Президент не успел ответить. Из-за очередного переулка, куда они должны были свернуть, послышался шум толпы, которая вскоре появилась, не заставив себя долго ждать.
Милена испуганно застыла на месте. Медведев обнял её, словно беря под личную защиту, и резко повернул в обратную сторону, но пути отступления были отрезаны – с противоположного переулка показались перевозбуждённые болельщики.
Один из безопасников машинально потянулся к пистолету.
- Не вздумай, - прорычал президент, пятясь с Миленой к стене здания.
- Выстрел может охладить толпу, напугать, - не согласился телохранитель.
- Зависит от градуса накала и решительности, - ответил вместо президента другой. – Нас могут просто затоптать, бросившись скопом.
- Макс, сколько нам надо продержаться? – спросил диктатор у того, кто должен был отправить экстренный сигнал «SOS» и сведения об их местоположении.
- Пятнадцать минут, - ответил тот, вставая в центре живой стены из безопасников перед президентом и Золотарёвой, которые прикрыли спины прилегающим зданием.
- Что ж, шансы неплохие, - протянул Медведев.
- Если это не подстроено, - подал голос третий секьюрити, напугав Милену пуще прежнего.
- Всё будет хорошо, - повторил Влад, крепче сжав её в руках, но она чувствовала, что он сам был в этом не уверен.
Две толпы остановились в трёх шагах друг от друга. Кто-то из толпы болельщиков заговорил первым.
- Что он говорит? – спросила Милена.
- Говорит, что им лучше разойтись по домам, - ответил президент. – Что они не допустят в Праге того же беспредела, что творят анархисты в Штатах, Лондоне и Берлине.
Милена не успела сказать, что сомневается в том, что это поможет. Ответом «беспредельщиков» на горячую речь послужил камень, угодивший в голову говорившего.
Обе толпы заревели и бросились друг на друга.
Золотарёва буквально вжалась в стену, потянув на себя и президента, который уже не просто обнимал её, но и задвинул за себя, максимально отгораживая от происходящего.
Выглядывая из-за его плеч, она с ужасом наблюдала за тем, как разъярённая толпа подбиралась всё ближе к тем, кто желал остаться в стороне.