Основываясь на «добровольных признаниях» арестованных врачей, которые якобы сознались в содеянных злодеяниях и в связях с зарубежными работодателями, «Хроника ТАСС» 13 января 1953 года писала о новом успехе советской госбезопасности, которой удалось «обезвредить террористическую группу, ставившую своей целью сокращение жизни активных политических деятелей Советского Союза путем их неправильного лечения». Далее из этой статьи становится ясно, что под группой — «подлых шпионов и убийц в личине профессоров медицины» следует понимать евреев М. С. Вовси, Б. Б. Когана, А. И. Фельдмана, А. М. Гринштейна, Г. Е. Етингера и Г. И. Майорова, завербованных американской разведкой и принадлежавших к «международной еврейской буржуазно-националистической организации Джойнт». Академик В. И. Вингорадов и профессор Н. И. Егоров, которые не были евреями, сознались, согласно ТАСС, в том, что действовали по заданию английской разведки. Все обвиняемые работали в кремлевской больнице и были личными врачами членов политбюро, министров и высших офицеров госбезопасности. Кроме планируемых убийств нескольких генералов, обвиняемые «сознались» в том, что умертвили секретарей ЦК Жданова и Щербакова, которые, как нам теперь достоверно известно, страдали хроническими заболеваниями сердца — Щербаков, во всяком случае, умер совершенно точно от инфаркта.
Хотя планируемый процесс над врачами должен был проходить по правилам, установленным Сталиным, он лицемерно выразил сомнения в неблаговидной деятельности своих придворных врачей, чем, по-видимому, стремился отвести от себя всякие подозрения в причастности к этой гнусной акции. В этом смысле следует понимать переданный в воспоминаниях Светланы Аллилуевой рассказ экономки Сталина Валентины Васильевой, которая много лет проработала у Сталина и была очень ему предана: «Процесс врачей проходил в последнюю зиму его жизни. Валентина позднее рассказала мне, что тот поворот, который приняло дело, очень огорчил отца. Прислуживая за столом, она услыхала об этом. Отец сказал, что не верит в «нечестность» этих врачей, что такого не может быть… Как всегда в таких случаях, все присутствующие молчали в тряпочку». Сама Светлана не поверила в правдивость этой трогательной сцены, ибо знала, что Валентина всегда была готова защищать ее отца. И, ставя под сомнение правдивость услышанного, она пишет: — «Тем не менее к тому, что она говорила, следовало прислушаться, ведь последние 18 лет она провела в доме отца, я же была далеко».
«Заговор» был с самого начала изобретением Сталина, и только его одного. Об этом рассказал Хрущев на XX съезде партии в 1956 году: «Позвольте мне остановиться на деле о заговоре врачей… В принципе такого дела вовсе не существовало, если не считать заявления врача Тимашук, которой кто-то подсказал или приказал направить письмо Сталину — в конце концов, она была секретным сотрудником органов госбезопасности. Вскоре после ареста врачей мы, члены политбюро, получили протоколы с признаниями ими своей вины… Дело при этом было представлено так, что факты, на которых основывалось следствие, проверить не мог никто… Когда же после смерти Сталина мы расследовали это «дело», то установили, что оно от начала и до конца было высосано из пальца. Это позорное дело было сконструировано Сталиным, но у него уже не оставалось времени довести его до конца — до того конца, который имел в виду он».
Сегодня известно, что Сталин требовал быстро провести процесс и уже заранее определил способ казни, а именно: не расстрел, а повешение. Хрущев сообщил, что Сталин приказал надеть на своего личного врача Виноградова наручники и добиться «добровольных признаний у врачей-вредителей» при помощи пыток и избиений. Тогдашнему министру госбезопасности товарищу Игнатьеву Сталин сказал дословно следующее: «Если Вы не добьетесь у врачей признаний, то мы Вас укоротим на голову». Также и Лаврентий Берия, будучи уже сам обвиняемым, показал на допросе, что врачи были арестованы по незаконным мотивам и по ложным обвинениям, а их признания были добыты незаконными методами. Жертвы были обречены на неминуемую смерть, от которой их, к счастью, в последний момент спасла своевременно последовавшая смерть самого Сталина. Однако когда эти «убийцы в белых халатах», эти «палачи человеческого общества» были освобождены из Лефортовской тюрьмы, двое из них уже погибли от последствий инквизиторских пыток.