Бросается в глаза, что ни слова не сказано о какой-либо медицинской помощи больному. В более поздней версии Хрущев обращает внимание и на это обстоятельство. Ядро повествования в основном не изменилось, но вот как описывает автор воспоминаний воскресенье после веселого вечера, 1 марта 1953 года: «Вдруг зазвонил телефон. Звонил Маленков. Он сказал: «Послушайте, ребята из ЧК только что звонили с дачи Сталина. Им кажется, что что-то случилось. Думаю, что нам следует поехать туда. Я уже сообщил Берии и Булганину. Пожалуйста, поезжайте скорее». Я быстро оделся и поехал к Сталину. Когда мы собрались, то, перед тем, как пойти в комнаты Сталина, зашли к дежурным офицерам. Они объяснили, что их обеспокоило: «Товарищ Сталин почти всегда звонит около одиннадцати и просит принести ему чаю или что-нибудь поесть. Сегодня он не позвонил». Чекисты сказали, что послали Матрену Петровну посмотреть, что с ним. Матрена Петровна была старой домработницей и много лет ухаживала за Сталиным. Она не отличалась большим умом, но была честной и преданной Сталину. Матрена Петровна осмотрелась, вернулась и сказала, чекистам, что товарищ Сталин заснул на полу в большой комнате, где он обычно спал. По-видимому, Сталин встал с постели и при этом упал. Чекисты подняли его с пола и уложили на диван в соседней маленькой столовой. Выслушав все это, мы решили, что было бы неудобным обнаруживать свое присутствие, когда Сталин находится в столь непрезентабельном состоянии. Мы разошлись и поехали по домам».
Однако и в этом описании сразу бросается в глаза, что «группа четырех» отказалась видеть явно больного и лишившегося речи Сталина и разъехалась по домам, не вызвав предварительно врачей. Это произошло лишь несколько позднее. Хрущев пишет в своих воспоминаниях: «Чуть позже снова позвонил Маленков: «Снова звонили ребята с дачи товарища Сталина. Они говорят, что с ним явно что-то не в порядке. Когда они снова послали к нему Матрену Петровну, она сказала, что он крепко спит, но сон какой-то необычный. Нам лучше снова поехать». Мы решили, что Маленков позвонит также другим членам бюро, Ворошилову и Кагановичу, которые вчера вечером не были на обеде… Мы решили также пригласить врачей… Те уверили нас, что такие болезни обычно продолжаются недолго и заканчиваются смертью».
Итак, наконец врачи все же появились на месте событий, но никто не знал их имен — кампания Сталина против врачей обернулась против него самого. Академик Виноградов, долго и преданно выполнявший свой долг в качестве его личного врача, уже долгое время невинна томился в тюрьме, так же, как и начальник лечсанупра Кремля профессор Егоров. Только в результате этого могло случиться, что Сталин в течение двадцати четырех часов или дольше, в состоянии одностороннего паралича и потери речи, без медицинской помощи лежал на полу своей комнаты. Виной тому, бесспорно, было то обстоятельство, что никому не было разрешено входить в комнаты Сталина без его прямого вызова. Это подтвердил в 1963 году Хрущев в беседе с представителями польской компартии. Эта версия, естественно, также попала на Запад и была напечатана французским журналом «Пари Матч» и немецким журналом «Дер Шпигель».
В этой версии Хрущев вновь говорил о звонке чекистов из охраны Сталина в ночь на 2 марта, которым они известили «группу четырех» о том, что уже в течение нескольких часов Сталин не подает признаков жизни. Дословно это звучало так: «Они не знали, что произошло, поскольку система сообщений между тремя помещениями, в которых находился Сталин, была слишком сложной. Только он сам мог открыть дверь с помощью специального электрического механизма. Ни один из охранников не знал, в какой комнате находится Сталин, поэтому пришлось взламывать двери одну за другой. Открыли первую, вторую и увидели Сталина. Он безжизненно лежал на полу, одетый в форму генералиссимуса».
Если это правда, то непонятна предыдущая версия Хрущева. В той версии он утверждал, что чекисты сообщили «группе четырех» о том, что посылали экономку Матрену Петровну к Сталину с поручением осведомиться о его состоянии и что Матрена Петровна вскоре вернулась и сообщила, что обнаружила хозяина спящим на полу в своей комнате. Но как же Матрене Петровне удалось попасть в комнату, запертую изнутри столь сложным механизмом?
Наконец, 2 марта, то есть спустя более чем 24 часа, к пациенту, находившемуся в бессознательном состоянии, прибыла, а вернее, была допущена медицинская бригада во главе с кардиологом П. Е. Лукомским, действительным членом Академии медицинских наук. Светлана, которую, как и брата Василия, только в этот день позвали к постели отца, пишет: — «Незнакомые врачи, которые впервые увидели больного, развернули кипучую деятельность. Ему ставили пиявки на затылок и на шею, делали кардиограммы, рентгеновские снимки легких; сестра постоянно делала ему уколы, а один из врачей непрерывно записывал течение болезни… Все старались спасти жизнь, которую уже нельзя было спасти». Брат Василий, по свидетельству Светланы, был постоянно пьян и продолжал пить в служебной квартире, «шумел, оскорблял врачей и орал, что они отравили, убили отца… Он был в отчаянии и твердо убежден в том, что его отец был отравлен».