Это подозрение объясняется, скорее всего, тем, что его отец в последние годы действительно все больше и больше опасался быть отравленным изменниками из своего ближайшего окружения и неоднократно делился подобными подозрениями с сыном. Обвинения, выдвинутые Василием, способствовали тому, что в последнее время версия возможного отравления подверглась серьезному обсуждению. Авторханов намекает на существование тщательно разработанного заговора под кодовым названием «Моцарт» но ассоциации с пьесой Пушкина «Моцарт и Сальери». Даже если этот план существовал, то в исполнение он приведен все равно не был, поскольку это никак не согласуется с картиной инсульта у Сталина.
Узкий круг руководителей сделал все от него зависящее, чтобы убедить советский народ в том, что для спасения жизни Сталина делается веж возможное и что нет оснований опасаться разоблаченных незадолго до этого врачей-вредителей. В правительственном сообщении от 4 марта было сказано, что «лечение товарища Сталина находится под постоянным наблюдением Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР», то есть «неправильное лечение» полностью исключается.
В медицинском бюллетене от 5 марта делается попытка завуалировать серьезность положения, о чем свидетельствует текст: «В 11.30 произошел повторный тяжелый коллапс» который с трудом удалось удержать под контролем с помощью соответствующих медицинских мероприятий… В дальнейшем нарушения деятельности сосудов сердца несколько сгладились, хотя общее состояние продолжает оставаться очень серьезным». Насколько серьезным оно было в тот момент, мы узнаем от Светланы, которая собственными глазами могла наблюдать близящийся конец своего отца: «Агония была ужасна, она душила его у всех на глазах. В один из таких моментов он неожиданно открыл глаза и обвел взглядом всех присутствующих. Это был страшный взгляд, наполовину безумный, наполовину гневный. В течение доли секунды этот взгляд охватил всех, и тут, невообразимо и ужасно, я до сих пор не могу этого понять, но и забыть не могу, он вдруг поднял левую руку, ту руку, что еще могла двигаться, показал вверх и погрозил всем нам. Этот жест был непонятен, но угрожающ, и осталось неизвестным, кому или чему он предназначался». Но остается бесспорным, по остроумному замечанию Авторханова, что этот жест относился не к невинному барашку, который, по версии Хрущева, висел у изголовья сталинской кровати. 5 марта 1953 года в 21 час 50 минут агония Сталина закончилась.
Примечательно, что весть о его смерти, мгновенно обошедшая всю страну, нигде не вызвала настоящей радости. Культ личности этого человека достиг столь невероятных высот, что и товарищи по партии, и люди из простого народа взирали на это земное божество в трепетом благоговении: первые — повинуясь искреннему убеждению, вторые — повинуясь страху. Для народа он был по меньшей мере «символом порядка», «жестокого, неумолимого, но все же порядка». Но, тем не менее, чувства народа были разнообразны и противоречивы. Многие казались подавленными, а многие плакали на улицах, хотя в это трудно поверить после бесчисленных немыслимых преступлений. Сын Сталина Василий, по словам Светланы, «в день похорон был в ужасном состоянии и вел себя отвратительно. Не стесняясь никого, он выкрикивал упреки и подозрения, обвинял правительство, врачей и всех, кто ему приходил на ум, в том, что они недостойно вели себя по отношению к отцу, зато теперь хоронят его по достоинству… Он чувствовал себя принцем крови и наследником престола!»
После траурной церемонии тело перенесли на Красную площадь в Мавзолей, где забальзамированный Сталин должен был столетия лежать рядом с Лениным. Тогда никто не мог подумать, что уже очень скоро будут вскрыты непостижимые уму преступления этого человека, его изваяния будут сброшены с пьедесталов и уже вечером 31 октября 1961 года его мумию уберут из Мавзолея. Ревностные приспешники, еще недавно славившие своего «гениального и несравненного вождя», очень скоро заговорят на совсем другом, неслыханном доселе языке. Историческим примером этого служит известная речь Никиты Хрущева, произнесенная им перед венгерской правительственной делегацией 19 июня 1964 года: