По сообщению Монтолона, больной с течением времени приобретал ужасающую бледность, в особенности это касалось слизистых рта, губ и ногтей, которые почти совершенно утратили цвет. Руки и ноги его были холодны, причем последние до середины бедер утратили чувствительность. Все попытки согреть их путем укутывания в горячие полотенца оставались тщетными. Малейшее физическое напряжение тут же лишало его сил. 5 декабря 1820 года обеспокоенный Монтолон записывает: «Болезнь императора принимает дурной оборот. Он ослабел настолько, что даже отправление естественных потребностей совершенно лишает его сил». Даже один из английских офицеров охраны в отчете за 26 января 1821 года отмечал: «Лицо генерала Бонапарта бело, как лист бумаги. Он очень слаб, походка неуверенна, он сутулится, но все еще очень полон». Удовлетворительная упитанность Наполеона, на которую губернатор Хадсон Лоу указывал после того, как встретил его во время прогулки в экипаже, находилась в резком противоречии с очень опасным общим состоянием здоровья пациента, сообщения о котором и в последующие месяцы неизменно воспринимались с недоверием. Даже 6 марта 1821 года, всего за два месяца до смерти Наполеона, английский офицер характеризовал его как усталого, морально разбитого человека с бледными ввалившимися щеками и глубоко запавшими глазами. Однако и на сей раз отмечается полнота и большие размеры живота.
Боли в эпигастрии носили периодический характер, причем продолжительность пауз между приступами сокращалась. Боли стали настолько интенсивными, что во время прогулок в экипаже лошади должны были идти медленным шагом, потому что состояние Наполеона делало толчки экипажа совершенно для него непереносимыми. Подобно своим предшественникам доктор Антоммарки считал причиной этого состояния хроническое воспаление печени и назначил банки на плечо, которые, однако, ставил столь неумело, что на коже больного оставались ожоги. Понятно, почему при этой процедуре Наполеон предпочитал пользоваться услугами своего камердинера, а не врача.
Смерть императора
В начале 1821 года граф Монтолон с удивлением обнаружил, что Наполеона начала подводить память и он порой сам себе противоречит. Это, по всей видимости, было следствием сильного малокровия и кислородного голодания мозга. Это скорее всего послужило причиной участившихся обмороков. Обморок, случившийся с ним при попытке совершить небольшую прогулку 17 марта 1821 года, носил особенно драматический характер. Его быстро принесли в дом, где начался приступ боли в желудке, затем рвота массой, «напоминающей кофейную гущу», за которой последовали черные каловые массы. Врач, прибывший к покрытому холодным потом больному, констатировал вздутие и сильную напряженность живота. Начиная с этого дня больной с трудом переносил даже жидкую пищу. Почти сразу же после приема пищи начиналась рвота окрашенными кровью массами.
Вечером 19 марта граф Монтолон написал жене, что ему кажется, что император скоро умрет. Каждый вечер у больного повышалась температура, к утру сменявшаяся обильным потоотделением. Когда 17 марта произошел тяжелый сосудистый коллапс, доктора Антоммарки, как обычно, поблизости не оказалось, он прибыл из Джеймстауна только через несколько часов, после чего ему было строго запрещено отлучаться из Лонгвуда. После очередного сильного приступа рвоты 21 марта врач, исследовав рвотную массу, констатировал febris gastrica remittens, т. е. периодически повторяющуюся желудочную лихорадку — туманный и совершенно бессмысленный диагноз. И уж по совершенно непонятным соображениям он назначил императору tartarus emeticus, т. е. рвотное. Последствия были ужасны: всю ночь Наполеон корчился в постели от боли и только на следующий день постепенно наступило облегчение. Невыносимая жажда, сопровождающаяся мучительной икотой, приступы боли в желудке, высокая температура, сменяющаяся проливным потом, все более ослабляли его.
Опасаясь, что очевидная некомпетентность Антоммарки принесет в дальнейшем еще больший вред, Монголон обратился к губернатору с просьбой созвать консилиум, для участия в котором губернатор назначил полкового хирурга Арчибальда Арнотта. Во время своего первого визита 1 апреля 1821 года тот ограничился тем, что пощупал пульс и кожу больного.
После второго визита он доложил губернатору, что причиной слабости Наполеона является лихорадка. Опасаясь навлечь на себя немилость губернатора, доктор Арнотт старался представить состояние больного в возможно более безобидном свете. В действительности же он вполне отдавал себе отчет во всей серьезности положения, о чем свидетельствует следующая запись в его дневнике, датированная 2 апреля 1821 года: