В Бурбоновской Франции весть о кончине Наполеона не вызвала большого участия, зато в Англии она вызвала настоящую бурю эмоций. Самые яркие примеры этому — стихотворение Байрона, посвященное Наполеону, написанное в 1822 году, и первая биография Наполеона, опубликованная Вальтером Скоттом в 1827 году. Возникло впечатление, что не только общественность, но и официальную Англию задели слова Наполеона, сказанные им перед смертью британскому врачу Арнотту: «Да, теперь я умираю на этом мерзком скалистом острове… но моя смерть навсегда оставит позорное пятно на репутации царствующего дома Англии». Когда сэр Хадсон Лоу, ревностный губернатор острова Св. Елены, немало поспособствовавший своими бессмысленными придирками и унижениями тягостной кончине Наполеона, возвратился в Англию, его ожидала там весьма холодная встреча. Более того, вместо ожидаемой награды он получил от правительства назначение на незначительную должность на Цейлоне, откуда вернулся на родину обозленным и всеми забытым стариком. Судьбе было угодно, чтобы он пережил триумфальное возвращение бренных останков своего бывшего пленника в Париж и с горечью узнал, что «генерал Бонапарт» вновь стал «императором Наполеоном».
При возвращении Наполеона в Париж в декабре 1840 года город сотрясал орудийный салют, и можно было подумать, что император с триумфом въезжает в город после победоносного сражения. До начала торжественного погребения доктору Гийяру было разрешено на несколько минут открыть гроб и осмотреть тело. В своей монографии «Thе Illness and Death of Napoleon Bonaparte» («Болезнь и смерть Наполеона Бонапарта»), изданной в 1913 году, доктор Чаплин воспроизводит краткий доклад об этом осмотре. Согласно этому отчету, присутствующие были поражены тем, что тело великолепно сохранилось, и приписали это влиянию тропического климата острова Св. Елены. По сообщению Гийяря, сказалось, что после смерти выросла борода, кожа лица была мягкой и эластичной, черты лица императора изменились столь незначительно, что видевшие его при жизни тотчас же узнали его. В целом же возникало впечатление, что он похоронен совсем недавно».
Подобная мумификация тела в тропиках хорошо известна судебным медикам, однако для многих это только прибавило таинственности легенде, начинающей формироваться вокруг подобной комете жизни Наполеона. К сожалению, два серебряных сосуда, содержащие сердце и желудок Наполеона в неизмененном состоянии, не были извлечены из гроба до его закрытия. Таким образом навсегда была утрачена последняя возможность объективно исследовать орган, виновный в его смерти.
Когда гроб был снова закрыт, ворота собора Инвалидов широко распахнулись, далеко разнесся возглас герольда «Император!». И король Луи-Филипп, и вся его свита взирали на выставленный на постаменте гроб своего императора не менее преданно и взволнованно, чем напиравшая сзади толпа.
Во время коронации в соборе Нотр-Дам Наполеон сказал брату Жозефу: «Если бы отец мог сейчас нас видеть!» Коронация была внешней блестящей вершиной его жизни, а триумфальное возвращение в Париж после изгнания венчало его необычайный жизненный путь вершиной другого рода. И французы, оказавшиеся свидетелями этого события, отзывались о нем так: «Если бы он сам мог видеть этот триумф!»
Не меньшее удовлетворение пережил бы он, узнав, что и Англия в 1900 году реабилитировала его и сбылось пророчество, произнесенное им в завещании: «Я умираю безвременно, казненный английской олигархией и нанятым ею убийцей. Я уверен, что английский народ отомстит за меня». Премьер-министр Англии лорд Розбери предъявил формальное обвинение кабинету, правившему Англией в 1821 году. Этим актом счет, предъявленный Наполеоном трибуналу истории, был оплачен, и его пророчество о том, что английский народ когда-нибудь за него отомстит, сбылось.
Не только французы, но и англичане уже через пару десятилетий после его смерти, судя по всему, простили ему то, что во имя осуществления своих эгоистичных планов он обрушил несчастье на головы миллионов людей и многим из них принес смерть Наполеону, как позднее Гитлеру, удалось убедить Францию и весь мир в том, что он желает мира, в то время как в действительности его предприимчивый дух уже давно вырвался за рамки действительности и искал возможности реализовать мечты о мировом господстве Наполеон умно и расчетливо использовал энтузиазм своих соотечественников для достижения тщеславных и чисто личных целей, а именно, как в 1800 году говорил первый консул брату Жозефу, для того, чтобы «стать властелином мира» Подобно Гитлеру, он предавался стратегическим фантазиям, в которых шел по следам Александра Македонского, он также любил придавать своим политическим пророчествам налет мистики, заявляя, например «Со мной не случалось ничего, чего бы я не предвидел Точно так же я могу предвидеть будущее и знаю наверняка, что достигну поставленной цели» Если потомки предъявляют императору французов не слишком суровый счет за его тщеславие, жажду власти и разбойничьи завоевательные войны, в которых он без малейших угрызений совести жертвовал миллионы жизней, то, скорее всего, потому, что при всей жестокости военных кампаний в его деятельности не было, за исключением некоторых единичных случаев произвола, столь крупномасштабных нарушений прав человека и преступных массовых убийств вплоть до геноцида, в которых обвиняются национал социалистические и советские заправилы во главе с их фюрерами Гитлером и Сталиным.