В цитированном психоаналитическом исследовании проводится параллель между преследованием евреев в третьем рейхе и ситуацией, сопровождавшей детство Адольфа Гитлера. Решающим здесь является то «что непрерывные побои были ему гарантированы. Что бы он ни сделал, повлиять на ежедневные побои это не могло. На его долю оставалось самоотречение и идентификация с агрессором».
На последующее поведение Адольфа Гитлера, по всей видимости, оказало влияние еще одно обстоятельство его детства. Будучи ребенком, он был кроме всего прочего, вынужден тщательно скрывать от внешнего мира свои страх перед ежедневным насилием со стороны отца, причем не только из страха перед возможными последствиями, но прежде всего потому, что ему, вероятно, просто никто не поверил бы. Кто в конце концов представил бы себе почитаемого и уважаемого начальника таможни, который уделяет большое внимание своей внешности и по торжественным случаям появляется только в форме в роли грубого семейного тирана. Многие позднейшие биографы Гитлера, в частности, Иоахим К. Фест, видели в рассказах Гитлера об отце детское преувеличение, а Франц Етцингер в книге о юности Гитлера увидел в строгом отце весьма прогрессивно настроенного человека побои которого «непослушный и упрямый мальчишка, безусловно, заслуживал». Имеются основания предполагать, что, став рейхсканцлером, Гитлер неосознанно перенял отцовскую манеру поведения: перед иностранными гостями он представал зрелым государственным деятелем, взгляды которого выглядели вполне миролюбиво и достойно; в то же самое время в пределах государства он действовал с твердостью и невероятной жестокостью. По всей видимости, Адольф ни разу не испытал нежности со стороны отца, поэтому его ненависть постоянно усиливалась вплоть до того момента, пока у него не возник новый однозначный образ врага, освободившего его от этой ненависти, позволив ему «ненавидеть дозволенной ненавистью». Фигурами этого образа врага стали вначале вражеские солдаты в первой мировой войне, затем «ноябрьские преступники» и, наконец, евреи, на которых он последовательно перенес всю свою подавленную ненависть.
Несмотря на то, что сам Гитлер мало рассказывал о временах своего детства, в которые формировались важнейшие элементы его личности, он, тем не менее, является важным источником информации для реконструкции той атмосферы, в которой вырос. Каждый, кто пишет собственную биографию, как правило, невольно рассказывает очень много о самом раннем своем детстве. Гитлер не является исключением, и в книге «Майн Кампф» неосознанно рассказывает об истинной ситуации в родительском доме. Исходя из того, что уже ребенком он был воспитан так, что «мог завоевать симпатию своих родителей только ценой полнейшего притворства и отрицания своих истинных чувств», нас не удивит, что в немногих строчках, посвященных родительскому дому, он пытается убедить читателя в том, что вырос в добропорядочной семье, что его отец был «верным долгу государственным чиновником», а мать «занималась домашним хозяйством и отдавала себя детям, поровну деля между ними свою любовь и заботу».
О том, как на самом деле прошло его детство, можно узнать из тех мест в его книге, которые посвящены жутким обстоятельствам жизни одной из рабочих семей на рубеже столетия, в которой безошибочно угадывается тесная связь с опытом его собственного детства: «В двух затхлых подвальных комнатах живет рабочая семья из шести человек. Одному из детей, мальчику, около трех лет… Теснота и скученность уже сами по себе не способствуют хорошим отношениям в семье. Уже по одной этой причине часто возникают ссоры и скандалы… А так как подобные сцены между родителями происходят почти каждый день и в форме, к грубости которой часто уже почти нечего добавить, то результаты такого наглядного обучения должны рано или поздно сказаться на малыше. Ну а какого рода будут эти результаты, если подобные скандалы принимают форму грубого рукоприкладства отца против матери и пьяных побоев, человеку, не знающему этой среды, представить себе трудно. Уже к шести годам достойному всяческого сожаления малышу становятся известны такие вещи, перед которыми и взрослого может охватить ужас… Да и то, что мальчуган слышит в доме в остальное время, никоим образом не способствует укреплению его уважения к окружающим. Но совсем плохо кончается дело тогда, когда муж с самого начала пытается проводить свою линию, а жена во имя детей пытается ему в этом помешать. Вот тогда-то начинаются ссоры и скандалы, и чем более чужими становятся друг другу муж и жена, тем роднее становится для мужа алкоголь. И вот, наконец, субботней или воскресной ночью он является домой пьяный и злой… Тут разыгрываются такие сцены, что не приведи Господь. Я был свидетелем сотням примеров того».