Таким образом, социальные контуры грядущей России нам становятся более или менее ясны. Они именно таковы, как я и сказал вначале: минимум интеллигенции, минимум рабочего класса, максимум мелкобуржуазного элемента. Ну, и поскольку постсоветское чиновничество (а это господствующий класс нашей современности) выявило только одну тенденцию с 1991 года, а именно тенденцию роста, то оно и займет основную часть оставшегося свободным от среднего класса сектора. (Попробуй, его подвинь!) Плюс какое-то количество армейских и полиции.
Государство лабазников и чиновников. Прелестная перспектива!
Что можно противопоставить этой мерзкой антиутопии, которую Кремль обязуется претворить в жизнь?
Только одно: диктатуру интеллигенции. Таков ответ стратега.
Как ее осуществить? Предлагаю тактикам задуматься над этим.
Часть первая. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ НА РАСПУТЬЕ
Интеллигенция: потери и приобретения
В ПОСЛЕДНИЕ годы тема интеллигенции, которой избегали касаться публицисты в течение долгих десятилетий, вновь зазвучала со страниц наших газет и журналов.
Как из подполья, вышла она из научных книг и статей, кабинетных дискуссий, чтобы стать предметом широкого обсуждения, всеобщего осмысления.
Крайняя необходимость обращения к этой теме понятна. В масштабах мира интеллигенция выдвинулась на роль общественного и политического лидера. В ее руках — точнее, головах — находятся сегодня судьбы человечества.
Научно-техническая революция XX века показала, что ведущей производительной силой современности, преобразующей не только способ производства, но и всю жизнь, стала наука. Она рождается в мозгах интеллигентов. В кабинетах и лабораториях, а не в поле и у станков были открыты теория относительности и расщепление ядра, созданы искусственный интеллект и принципы «зеленой революции». Именно и только наука создает современные средства как уничтожения человечества, так и его спасения.
До недавнего времени во всех, а сейчас еще во многих странах интеллигенция не влияла на использование этих средств, всецело отчуждались от результатов своего труда. Но в ведущих государствах мира ныне правительства состоят из представителей интеллигенции, и опираются они в выработке решений на мнение экспертов и ученых: политологов, экономистов, юристов, историков, физиков, географов… Иными словами, политические концепции, определяющие общественное развитие стран, а в конечном счете — планеты, также есть плод деятельности интеллигенции.
Все это подтверждает: решающей общественной силой, подлинным всемирным классом-гегемоном стала ныне интеллигенция. Поэтому в России особенно бросались в глаза долгое и упорное третирование интеллигенции, а также официально провозглашаемая «ведущая» роль рабочего класса.
Да полно, был ли когда-нибудь рабочий класс гегемоном? Известно, что в древности, чтобы разрушить некое укрепление, применяли таран — огромное бревно с массивной бронзовой головой барана на конце. Под сокрушительными ударами этой бараньей головы разваливались стены, разлетались в щепки крепостные ворота. Но сам-то таран не мог выбирать, куда бить: его направляли мастера своего дела. Конечно, твердыня самодержавия, а за ней и хлипкая постройка буржуазной демократии в России пали при значительном участии революционных рабочих. Но пользовался ли когда-нибудь у нас рабочий класс реальной политической властью? Мог ли прямо влиять на ход дел в стране? Нет; сделавший свое дело таран остался лежать во рву у разрушенных стен, не имея инициативы, постепенно погружаясь в трясину равнодушия, деградации, пьянства. А все самое лучшее, живое, на что рабочие были способны в своем потомстве, перетекало тем временем в состав инженеров, управленцев, офицеров и других отрядов все той же интеллигенции. Между тем, все восемьдесят лет рабочему классу безудержно льстили, как всегда льстят временщикам — грубо, нагло, лживо. Чтобы крепче спал.
Но может быть, в меняющемся мире рабочий класс сможет, наконец, возложить на себя бремена власти, давно обещанной ему политиканами? Вряд ли. Чтобы вести за собою общество, надо знать, куда идешь, а иначе получится лишь новая иллюстрация к известной басне о слепом поводыре слепых. Полуобразованная партократия уже побывала в этой роли. Переход власти в руки рабочих — еще менее образованного контингента — может трансформировать подобную картинку в еще более парадоксальную: слепой поводырь зрячих. То-то цивилизованный мир подивится: ну надо же, что в этой России возможно!