Только небольшой слой пролетариата вступает в борьбу, но он полон величайшего теоретического интереса от того воодушевления, которое пробуждают только великие цели.
Иначе влияет демократия на пролетария, располагающего при современном способе производства только небольшим досугом, которым он мог бы распорядиться по своему усмотрению. Демократия создает массовые организации, требующие участия граждан в разнообразной работе по управлению, она призывает их к обсуждению и решению многочисленных повседневных вопросов, часто мелочных. Большая часть свободного времени пролетария поглощается “мелочной работой”, а его внимание направляется на временные мелкие успехи. Но в узком кругу сужается и его кругозор, а этим и объясняется индифе-рентизм его к теории, даже презрительное отношение к ней, и оппортунизм вместо великих идей. Если в свое время Маркс и Энгельс с большой похвалой отзывались о немецких рабочих, которые интересовались теорией больше, чем рабочие Западной Европы и Америки, то с тем же правом они могли бы теперь провести подобную параллель между русскими и немецкими рабочими.
И, однако, все же сознательные пролетарии и их представители повсюду борются за демократизм, проливая кровь за него. Они знают, что без демократии не обойтись.
Воодушевляющее влияние борьбы с деспотизмом ограничивается узким кругом избранников, не захватывая широких масс. С другой стороны, не следует преувеличивать развращающего влияния мещанской демократии на пролетариат. Во-первых, причина этого коренится в отсутствии свободного времени, а не в самой демократии. Ведь было бы странным, если б обладание свободой обязательно делало человека мелочнее и ограниченнее. Чем более демократия способствует сокращению рабочего времени, тем большим досугом располагает рабочий, тем скорее он может посвятить его, попутно с неизбежной мелочной работой, и разрешению великих всеобъемлющих проблем.
К тому же нет недостатка и в побуждающих факторах. При всех стараниях одна демократия не может одолеть противоречий, вытекающих из капиталистического способа производства, пока она не преодолеет его самого. Напротив, противоречия в капиталистическом обществе растут, порождают новые конфликты и ставят пролетария все снова и снова пред великими проблемами, возвышающими его ум над пошлыми буднями. В демократии этот подъем духа не ограничивается только избранниками, но распространяется на народную массу, которая повседневной практикой приучается к самоуправлению.
При демократии пролетариат не всегда думает и говорит только о революции, как при деспотизме. Он годами, даже десятилетиями растрачивает свои силы и внимание па мелочную работу, но в конце концов создаются повсюду такие ситуации, которые вызывают в нем революционное мышление, революционную психологию.
Таким образом, с наибольшей вероятностью можно сказать, что при демократии скорее, чем при деспотизме, революционные выступления не выльются в преждевременный и безнадежный взрыв и что одержанная победа будет успешно закреплена, а плоды ее не погибнут бесследно. А это в конце концов важнее, чем сенсационная революционная драма.
5. ДИКТАТУРА
Демократия есть необходимое условие создания социалистического способа производства. И только при влиянии се пролетариат достигает той зрелости, которая необходима ему для введения социализма. Демократия является, наконец, самым верным измерителем его зрелости. Между двумя периодами, для которых в одинаковой мере необходима демократия, — периодом подготовки и периодом осуществления социализма — находится период переходного состояния, когда политическая власть пролетариатом завоевана, а социализм экономически еще не проведен. В этот-то промежуточный период демократия, как говорят, не только не нужна, но даже вредна.
Это мнение не ново. Мы встречались с ним у Вейтлинга. Но оно стремится опереться на слова Карла Маркса. В своем письме, посвященном критике готской партийной программы, написанном в мае 1875 г. (напечатано в “Die Neue Zeit” (XI, I, стр. 52), он говорит:
“Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения одного в другое. Ему соответствует также политический переходный период, государственный строй которого ни что иное, как р е в о л ю ц и о н н а я д и к т а т у р а п р о л е т а р и а т а”.
К сожалению, Маркс недостаточно выяснил, что он понимал под диктатурой. Буквально это слово означает уничтожение демократии. Но при таком буквальном понимании оно означает также и единовластие одного лица, не связанного никакими законами, одновластие (самодержавие), которое отличается от деспотизма лишь тем, что оно не постоянное государственное учреждение, но средство преходящее, вызванное обстоятельствами.