Иногда смешивают гражданскую войну с социальной революцией, считают ее формой последней и склонны неизбежные насилия во время гражданской войны оправдать тем, что без них революция невозможна, что так всегда было, так будет и впредь.
Но мы-то, социал-демократы, не разделяем того мнения, что если до сих пор так было, то и впредь так должно быть. Наши представления о революции создались по образам б у р ж у а з н ы х революций. П р о л е т а р с к а я же революция совершится при совершенно иных условиях.
Буржуазные революции вспыхивали в государствах, в которых деспотизм, опираясь на войско, чуждое народу, подавлял все свободные проявления его, где не существовало свободы печати, собраний, союзов, всеобщего избирательного права и действительного народного представительства. Там борьба с правительством неизбежно принимала формы гражданской войны. Современный пролетариат придет к политической власти, по крайней мере, в тех государствах Западной Европы, в которых демократия, хотя и не “чистая”, уже в течение многих десятилетий пустила глубокие корни, и где военное сословие не так, как прежде, отделено от народа. Посмотрим, как и при каких условиях произойдет завоевание политической власти пролетариатом, составляющим там большинство. Ни в коем случае нельзя допустить, что и в Западной Европе повторятся события Великой французской революции. Если у современной России так много сходного с Францией 1893 года, то это доказывает лишь, что ее революция по своему характеру родственна буржуазным революциям.
Надлежит различать с о ц и а л ь н у ю р е в о л ю ц и ю, п о л и т и ч е с к у ю р е в о л ю ц и ю и г р а ж д а н с к у ю в о й н у.
Социальная революция есть глубокое изменение всей общественной системы, изменение, проистекающее из нового способа производства. Это длительный процесс, длящийся иногда целые десятилетия, границы которого установить невозможно. Успешность его находится в прямой зависимости от мирных форм, в которых он протекает. Как внешняя, так и внутренняя война — его смертельные враги. Социальная революция начинается обыкновенно политической, внезапным сдвигом в соотношении сил классов государства, причем класс, лишенный до сих пор политической власти, овладевает политическим аппаратом. Политическая революция — внезапный, быстро протекающий и завершающийся политический акт. Его формы зависят от форм государства. Чем сильнее путь демократизма не только формально, но и фактически пропитал рабочие массы, тем больше шансов за то, что политическая революция будет мирной, и наоборот, чем менее господствующая до сих пор система опирается на большинство населения, а является выражением воли меньшинства, располагающего военной силой, тем вероятнее, что политическая революция примет формы гражданской войны.
Но и в последнем случае защитники социальной революции глубоко заинтересованы в том, чтобы гражданская война была скоропреходящим эпизодом, необходимым для проведения и укрепления демократии, чтобы затем демократия вступила в свои права, т.е. чтобы революция не шла дальше желаний большинства населения, так как дальнейшее развитие ее, как ни желательна немедленная реализация ее конечных целей, не нашла бы необходимых условий для создания чего либо устойчивого.
Но разве террор пролетариев и мелких буржуа в Париже, т.е. диктатура меньшинства в эпоху Великой французской революции, не имел колоссального исторического значения?
Конечно. Но какого же рода было оно? Диктатура была детищем войны, которую вели союзные монархи Европы против революционной Франции. Отразить этот натиск было исторической задачей террора. Он доказал с неопровержимой ясностью старую истину, что диктатура пригоднее для ведения войны, чем демократия. Но он отнюдь не доказал, что она — метод пролетариата для того, чтобы провести в своем духе социальные преобразования и утвердить свою политическую власть.
Террор 1793 г. развил величайшую энергию, но несмотря на это парижским пролетариям не удалось удержаться у власти. Диктатура стала методом борьбы между собой различных фракций пролетарской и мелкобуржуазной политики, а в конце концов методом уничтожения и той, и другой.
Диктатура низших слоев прокладывает путь диктатуре сабли. Если хотят сказать, имея в виду буржуазные революции, что революция вообще равнозначна гражданской войне и диктатуре, тогда должно было бы сделать из этого такой вывод: революция с необходимостью кончается господством Кромвеля и Наполеона.