Но поставить задачу, к сожалению, еще не значит решить ее. Коллективное сельское хозяйство в России пока еще осуждено оставаться только на бумаге. Еще нигде и никогда мелкие крестьяне не переходили к коллективному производству, только теоретически убедившись в его преимуществе. Крестьянские товарищества встречаются во всевозможных отраслях хозяйства, но только не в основном: по обработке земли товарищества нет. Земледелие на почве мелкокрестьянской техники повсюду неизбежно порождает стремление к отделению мелких производств друг от друга и к частной собственности на землю. Так было в Европе, Америке, это повторяется во всем мире. Но разве русский крестьянин является исключением из общего закона?
Кто считает его за обыкновенного человека и сравнивает его с крестьянами всего мира, тот назовет иллюзией надежду создать социалистическое производство на почве современного русского хозяйства.
В России революция скорее выполнила то, что она выполнила в 1789 г. во Франции и косвенно в Германии. Сметя остатки феодализма, она чище и определеннее, чем когда-либо раньше, выявила частную собственность на землю, сделала крестьянина, который до этих пор был заинтересован в низвержении крупной земельной собственности, энергичнейшим защитником вновь созданной земельной собственности; тем самым революция вновь укрепила частную собственность на средства производства и товарное хозяйство. Но то и другое и есть та почва, на которой с необходимостью порождается снова и снова капиталистическое производство, хотя бы оно было временно нарушено или даже разрушено.
Даже беднейшие крестьяне не думают об уничтожении принципа частной собственности на землю. Не коллективным производством хотят они улучшить свое положение, а увеличением количества земли, следовательно, их частной собственности. Земельный голод, всегда характеризующий крестьянина, теперь, после разрушения крупных имений, сделался сильнейшей опорой частной собственности. Таким является крестьянин во всех государствах, в которых уничтожен феодализм. Как таковой, крестьянин пользуется симпатией и покровительством имущих классов, видящих в нем надежнейшую защиту их интересов. То же произойдет и в России.
Это и будет прочным и длительным результатом теперешней “диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства” в России.
Интерес крестьянина к революции тотчас же потухает, как скоро обеспечена новая частная собственность. Он восстанет против всякой власти, которая за его счет осмелилась бы восстановить старое крупное землевладение. Но идти дальше у него нет никакого интереса.
И так же, как интерес к революции, исчезает у него интерес к своему союзнику — городскому пролетариату.
Чем больше его производство перестает быть производством для собственного потребления, чем больше производит он на рынок, тем больше заинтересован он в высоких ценах на свои продукты. Это и является его главным интересом после победы над феодализмом. Но это приводит его в противоречие не с крупным землевладением, у которого интересы с ним общи и которое может быть в силу этого его союзником, а с городским, не сельским, промышленным населением и прежде всего с рабочими, которые, в противоположность буржуа, большую часть своего дохода издерживают на средства питания, а потому чрезвычайно заинтересованы в низких ценах на продукты сельского хозяйства.
Пока существует феодализм, крестьяне и низшие городские классы лучшие союзники. Так было со времени немецкой крестьянской войны 1525 г. до французской революции 1789 г. Но как скоро революция заканчивается, начинается переход крестьян во враждебный городскому пролетариату лагерь. Теперь в этом лагере не только крупные крестьяне и представители крупного землевладения, но также и мелкие крестьяне, даже в демократических республиках, например, в Швейцарии.
Переход в этот лагерь мелких крестьян происходит не сразу, но постепенно, по мере того, как отмирают традиции борьбы с феодализмом, а производство для личного потребления вытесняется производством на рынок. В наших рядах долго господствовало мнение, высказанное Марксом в 1871 г. в своей работе о гражданской войне во Франции, что и крестьяне также примут участие в будущей пролетарской революции, как шли они рука об руку с пролетариатом во время буржуазных революций. И внастоящее время правительственные социалисты вырабатывают такую аграрную программу, которая пробудила бы у крестьян интерес к пролетарской классовой борьбе. Но практика повсюду показывает растущий антагонизм между крестьянством и пролетариатом.