Так, в Англии в 18 столетии виги и тори представляли один и тот же интерес землевладения. Но одни стремились достигнуть этого путем объединения с городской буржуазией за счет короны и ее прерогатив власти, другие же считали корону надежнейшей защитой своих интересов. Таким же образом в Англии и других государствах защищаются одни и те же капиталистические интересы консерваторами и либералами. Одни считают, что эти интересы всего лучше охраняются в союзе с поземельной собственностью путем насильственного подавления рабочего класса, другие же, боясь вредных последствий такой политики, стремятся успокоить рабочий класс мелкими уступками, прежде всего за счет земельной собственности.
То, что происходит у экономически и социально господствующих классов и их партий, происходит и в среде поднимающихся классов и их партий.
Партия и класс, следовательно, не совпадают. Класс может распадаться на различные партии, а партии состоят из лиц, принадлежащих различным классам. Класс может оставаться господствующим, и все же может произойти смена правящей партии, если большинство господствующего класса найдет, что метод, практиковавшийся до сих пор правящей партией, недостаточен, а метод конкурирующей с ней более целесообразен.
Но смена партий, стоящих во главе правительства, при демократии происходит значительно быстрее, чем смена господства классов.
При действительной демократии ни одна из партий не может рассчитывать на то, что долго продержится у власти, каждая должна считаться с возможностью, хотя и не надолго, остаться в меньшинстве.
Из этих условий вытекает гарантия прав меньшинства. Чем старше демократия и чем сильнее ее влияние на политические нравы, тем успешнее каждая партия меньшинства может бороться с другой, стремящейся всеми средствами удержаться у власти.
Ясно, какое значение приобретает гарантия прав меньшинства для социалистических партий, которые повсюду при своем возникновении являются ничтожным меньшинством и как она сильно содействует процессу созревания пролетариата. В его собственных рядах гарантия меньшинства также имеет серьезное значение. Всякое новое учение, теоретического или практического характера, при своем возникновении обыкновенно защищается меньшинством. Конечно, насильственно подавляя меньшинство и не вступая с ним в пререкания, большинство иногда оберегает себя от излишних усилий и неудобств, а при некоторых условиях и от излишней работы, так как не всякое учение означает прогресс только потому, что оно ново и представлено меньшинством. Много из того, что выдается за новые идеи, было уже давно высказано и отвергнуто критикой или практикой. Только невежество может вновь и вновь извлекать старый хлам. Другие идеи оригинальны, но облечены в уродливую форму. Хотя и редко случается, что новые мысли и идеи представляют действительно прогресс, все же дальнейшее развитие возможно только благодаря им. Поэтому подавление всех идей меньшинства господствующей партией вредно для пролетарской борьбы и для роста зрелости рабочего класса. Мир непрерывно ставит нас перед новыми и новыми проблемами, разрешить которые нельзя обычными средствами.
Как ни трудно из массы предлагаемых идей извлечь действительно ценное, все же такая работа необходима и неизбежна, если не хотят, чтоб наше движение окаменело и оказалось бессильным при разрешении своих задач. И то, что имеет значение для партии, не меньшее значение имеет и для государства. Гарантия прав меньшинства — необходимое условие демократического развития, не менее важное, чем господство большинства.
Следует принять во внимание еще одну отличительную черту демократии: форму, которую она придает политической борьбе. Об этом я писал уже в 1893 году в “Neue Zeit” в статье о “социал-демократическом катехизисе”, а затем я снова вернулся к этому в 1909 г. в моей книге “Путь к власти”. Кое-что следует привести и здесь: