У Эдэра затуманился взгляд, но он тут же встряхнул головой, вспомнив, чем обернулась попытка проделать подобное в прошлый раз. В груди закипела ярость. Зачем духи дали все это ей? Чтобы поиздеваться над ним? Подразнить, словно посаженного на цепь молодого псидопса сочной косточкой, а потом отхлестать кнутом за то, что ухватился за нее? И вообще кому требуется наложница, от колючего прикосновения которой потом долго шумит в ушах, а перед глазами расплываются огненные пятна?
Гигант стиснул зубы. Выводило его из себя и то, что эта юркая худышка не только вздумала ему перечить и сопротивляться – да, это возмутило, но только больше раззадорило, но она вырубила его, Эдэра, начальника стражи, словно мальчишку! Он и сообразить не успел, как… Хорошо, что никто не видел его позора. И вдруг мыслью ударило по вискам: а если термщик подсматривал? У Эдэра волосы встали дыбом на загривке – такого ему не простят, завтра весь мегаполис будет перешептываться об этом, а послезавтра скажут, что он, Эдэр, не достоин быть наследником командо, потому что слабак…
Гигант проклял свой интерес к изучению помеченных, а особенно к этой девчонке. Надо было проткнуть ее копьем сразу или хотя бы потом, в терме, а не бежать, выпучив глаза, сюда, думая, как откачать. Отчего он испугался, что она умрет? Ему-то вообще зачем надо, чтобы она жила? Соскучился по неприятностям? Почему он вдруг стал таким идиотом? Ответа не было. И это злило Эдра невероятно – его собственное, лишенное логики и здравого смысла поведение.
Тим убрал со стола щупальце, ничуть не оскорбившись. А у девчонки, похоже, пропал аппетит.
– Попей, – Тим придвинул к ней бутылку рукой.
Но Лиссандра криво улыбнулась и осторожненько, с видом мыши, которая только и думает, как улизнуть, отодвинулась по лавке дальше.
– Вот кретинка! – ругнулся Эдэр, выплеснув наружу лишь каплю затаившегося внутри гнева. Чтобы не видеть степницу и сдержать желание стукнуть ее покрепче, он повернулся к столу спиной. Встал и залил водой из большой пузатой емкости сухую траву в кастрюльке, поставил ее на решетку печи, сделанной из проржавевшей железной бочки. В ее чреве жарко потрескивали дрова.
Не оборачиваясь, с чувством мелкой, недостойной командо мести, Эдэр процедил:
– Тим, ты теперь ей всю воду только щупальцем подавай. И никак иначе, понял? Посмотрим, перестанет ли выделываться. Не привыкнет, пусть умирает от жажды.
– Зачем? – удивился Тим.
– Я сказал так, значит, так! – рявкнул гигант.
– И что на тебя нашло… – начал было Тим, но увидев, как передернуло плечи гиганта, добавил с нескрываемой ехидцей: – Слушаю и повинуюсь, о начальник стражи, великий и могучий!
Мутант потянулся щупальцем с бутылкой к Лиссандре:
– Бери, чего уж. Пить ведь хочешь?
– Не хочу, не надо, – так тонко и жалобно произнесла девчонка, что гигант почувствовал себя чудищем, которое глумится над ребенком. «Ну и хорошо! Пусть знает, кто тут главный!» – мысленно заявил он, а вслух сказал грозно: – Если будешь кривиться от щупальцев, высеку. И точка. Вообще надоела уже!
У девчонки стало такое лицо, будто она сейчас разрыдается.
– Бери воду! Прямо из щупальцев, я сказал! – продолжал давить Эдэр.
Она застыла, а потом с невыразимым отвращением прикоснулась пальцами к протянутой бутылке.
– Бери и пей! – прорычал гигант.
Глотая слезы, она подчинилась. Странно, но от ее слез Эдэру не стало ни на толику легче. Наоборот, в груди что-то необъяснимо скрутило, и захотелось зажать уши покрепче, лишь бы не слышать ее всхлипываний. Тим с укоризной глянул на гиганта и быстро спрятал щупальце. Девчонка хлебнула один раз из горлышка и отставила воду. В воздухе повисло напряжение и неловкость. Эдэр вылил кипяток в железную кружку и сел за стол, делая все шумно и нервно. Тим и девчонка продолжали сидеть молча. Гиганту тоже не хотелось говорить. В нависшей тишине только слышно было, как трещит топливо в печи.
Скоро в помещении потемнело. Своеобразный светильник из пластика перестал давать достаточно света и почти совсем затух.