– Нет, ты же знаешь, что она против всех, кого я люблю! И ей, впрочем, все равно, а мне нет! И Милли к ней привыкла, как объяснить, что она больше не придет?
– Не устраивай драму на пустом месте! Мы подыщем няню.
– Какую? Ты сам знаешь, как избирательно Милли относится к няням! Ди – вот идеальная няня. Они отлично проводят время вместе. И она моя подруга! И ей жизнь я спасла, между прочим!
– О чем ты говоришь? – грубый бас стал более мягок.
Тут я поняла, что дальше уже тянуть нельзя, иначе раскроется слишком много того, о чем Майклу знать не следовало! Я нерешительно постучала в дверь.
– Войди! – рыкнул хозяин дома.
Я боком протиснулась в комнату, стараясь не касаться дверей. Деловой кабинет, выполненный в темных оттенках. Посередине – большой рабочий стол из красного дерева, и перед ним два кресла. Позади полки с книгами и черный сейф.
Отец семейства приказным жестом указал мне на вишневый замшевый диван, стоящий слева от двери. Я несмело присела, скрестив щиколотки.
– Ну, гулена, рассказывай, откуда взялась? – первым начал Майкл. Само собой, когда это он не главенствовал? – Как очутилась здесь? И почему моя дочь не предупредила, что в доме новый жилец? – он повернул недовольный взгляд на Линду.
– Пап, не ругайся! Ди не виновата. – Лин так и старалась разжалобить отца. Похоже, это невозможно… – Несчастная девочка, ей и так много в жизни досталось…
А я будто нахожусь в суде. Сейчас мне зачитают смертный приговор…
– Извините, что доставила вам кучу неудобств. Я пойду.
– я встала и сделала шаг по направлению к двери.
– Сидеть! – рявкнул Майкл. – Пока не узнаю о тебе все, не выйдешь отсюда. Мне твое лицо кажется знакомым… – он резко оборвал себя на фразе, как будто боялся признаться, откуда меня знает, чтобы не наслать на себя нелестные подозрения со стороны дочери. – Нет, наверное, ошибся!
Я обнадеживающе подняла глаза и посмотрела на Майкла. Его взгляд говорил о том, что он сейчас лжет! Точно же помнит меня! Не нашла, что ответить, вместо того просто пожала плечами.
– Пап, она была в детском доме! – подыгрывала Лин, украдкой посматривая на меня. – Это случайно не тот самый, которому ты когда-то жертвовал деньги на благотворительность? Ди, помнишь отца?
Я упорно продолжала молчать, пытаясь унять дрожь, обуявшую тело с головы до пят и мешающую сосредоточиться на главном. Конечно же, я помню его! Стыдно мне сейчас. Еще и Майкл сканирует меня тяжелым взглядом. Не по себе от него! Будто раскрыл мне голову и копошится там, ищет нужные ответы. Я понимала, почему он присматривается и не вела бы себя так с кем угодно другим! Но ведь его я люблю! Как могу вести себя непринужденно, когда от его вида я теряю рассудок? Я вновь решила спорить с ним. Да, Елена предупредила, этого не следует делать. Но на своем опыте я знала, только в споре с ним могу быть смелее!
– И почему сироты разгуливают по ночам?
– Это уже дело нравственности! – я подняла на него глаза, смело задрав голову. – Память у меня плохая! Не помню вас!
– Ты ведешь себя слишком дерзко! – процедил Майкл. – Наверняка, это пережитки одиночества. Тебя не удочеряли?
– Нет. Хотели, но из-за моей сестры все отказывались. Она была несносным ребенком, а разлучать нас никто не хотел. Я жила в детском доме. В том, что в районе площади.
– Я там бывал. – Майкл окинул меня задумчивым взглядом. Целиком! В-основном, таращился в область декольте. Да как нагло! И не стыдно ему глядеть туда в присутствии дочери! – Ах, вот где я тебя мог видеть! Воспитанница Катаринушки? Хорошая женщина, преданная своему делу, всю жизнь посвятила детям. О себе не думает совсем. Ты та, которая выиграла олимпиаду по иностранным языкам, не так ли?
– Да, это я, – я застенчиво улыбнулась. – Спела песню на французском…
– Почему ты любишь меня…
– Простите? – у меня перехватило дыхание. Аж волосы на голове зашевелились! Он, что, все знает???
– Песня… – пояснил он, – так ведь она называется? – Майкл довольно ухмыльнулся и отклонился назад в кожаном кресле. Наверное, ему понравилась моя застенчивая реакция на столь ненавязчивую провокацию! – Только ты фальшивила. Голос хороший, но в аккомпанементе допустила пару ошибок. Когда-то я и сам любил побренчать баллады на гитаре. Были времена… – он почесал висок и блаженно вздохнул. – Ты была всеобщей любимицей. Катаринушка часто нахваливала тебя. И я, признаться, завидую. Ведь тебе удалось достичь некоторых высот, которые для меня осели в мечтах. Многого можешь добиться, у тебя есть перспективы…
– Какие перспективы? – стыдливо усмехнулась я. – У меня нет ни работы, ни жилья, ни жизни. Ваша дочь открыла мне глаза на то, что жизнь не так уж и плоха, как думала раньше…