Внезапно он опустился на стул. Еще с минуту остальные продолжали разговаривать, потом один за другим замолчали, глядя на него.
Первой заговорила Милдред:
— Бенет, что с вами? Что-то случилось?
Он вдруг сделался пунцовым, потом смертельно побледнел, дыша шумно и прерывисто, лицо, искаженное мукой, изменилось до неузнаваемости.
— Это удар или сердечный приступ, — встревожилась Милдред. — Бенет, с вами все в порядке?
— Письмо… — догадалась Розалинда, — Должно быть, кто-то…
Они сгрудились вокруг Бенета, который, все еще держа письмо в руке, наклонившись вперед и обхватив голову, ловил воздух ртом.
— Ему плохо! — закричала Розалинда. — Что с ним? Что с ним?
Бенет вдруг встал, слегка пошатываясь, рот у него был открыт. Потом, собравшись с духом и закрыв рот, он посмотрел на Эдварда, стоявшего позади всех у двери в гостиную, и двинулся к нему. Гости расступились, давая ему дорогу. Обернувшись, он сказал:
— Простите, не могли бы вы подождать где-нибудь в другом месте? — И, обращаясь к Эдварду, продолжил: — Прошу вас, пройдемте в гостиную.
Эдвард двинулся впереди. Бенет зашел в комнату вслед за ним и закрыл дверь. Остальные, растерянно потоптавшись на месте, направились в столовую, где стол все еще был уставлен остатками ужина. Розалинда и Милдред сели, держась за руки. Туан стоял, подняв руки к шее и пытаясь ослабить узел на галстуке. Оуэн налил себе бокал вина.
В гостиной Бенет подошел к широкому дивану и сел на него. Эдвард, пододвинув стул, сел напротив. Он дрожал.
— Это послание — вам, — сказал Бенет и протянул ему листок.
Эдвард прочел. Записка гласила:
«Прости меня, мне очень жаль, но я не могу выйти за тебя замуж.
Мэриан».Развязав галстук, Бенет стал расстегивать верхнюю пуговицу на рубашке. Отвернувшись от Эдварда, он сдавленно всхлипнул, потом, заставив себя дышать ровно, повернулся к нему снова.
Эдвард (как вспоминал и охотно рассказывал впоследствии Бенет) перестал дрожать и сидел, словно окаменев. Слабый румянец разлился по его еще недавно бледным щекам. Он хмуро уставился в записку. Потом отдал ее Бенету и на удивление спокойно произнес:
— Ну, значит, так тому и быть. — Затем добавил: — Нужно предупредить приглашенных. Еще не поздно обзвонить их?
Немного пришедший в себя Бенет спросил:
— Вы уверены, что это ее почерк? Это может оказаться подделкой…
— Это ее почерк, писала она весьма поспешно, но рука… Да, это ее рука.
— Может, ее похитили или…
— Это ее почерк. Так или иначе, нужно все объяснить остальным. Пойду позову их. — Твердым шагом Эдвард подошел к двери, открыл ее и крикнул сидевшим в столовой: — Зайдите сюда, пожалуйста!
Все поспешили в гостиную. Отодвинув стул, на котором только что сидел, Эдвард опустился на диван рядом с Бенетом и сказал:
— Прошу садиться.
Все сели. Милдред начала было что-то говорить, но тут же замолкла.
— Я получил письмо, — продолжил Эдвард, — которое сейчас вам прочту.
И прочел, после чего протянул записку Оуэну, а тот передал ее по кругу.
Розалинда начала всхлипывать, Милдред застонала, Туан закрыл лицо руками, Оуэн помрачнел.
— Это ее почерк? — поинтересовался он.
— Да.
— Возможно, ее заставили это написать.
— Возможно, но я так не думаю, — ответил Эдвард. — В любом случае нам необходимо отменить завтрашнюю, то есть уже сегодняшнюю, церемонию.
— Кто принес эту записку и когда? — задал вопрос Оуэн. — Сколько она там пролежала?
— Это мог быть кто угодно и когда угодно, — ответил Эдвард.
— А не могла ли это быть она сама? Нет, скорее всего нет — ее ведь кто-нибудь мог увидеть. Но вы можете хоть предположить, кто это был?
— Нет. Не могу. А теперь, пожалуйста…
— Но где она?! — воскликнула Милдред. — Мы должны ее найти! Что, если она попала в аварию и пребывает в беспамятстве или случилось еще что-то?.. Когда вы видели ее в последний раз?
— Совсем недавно, я…
— Давайте хотя бы позвоним ей — вероятно, она уже передумала или…
— Звоните, если хотите, но это бесполезно.
Подбежав к телефону, Милдред набрала знакомый номер — никто не отвечал.
— А на конверте ничего не написано? — спохватился Оуэн. — Нет?
Наблюдая за Эдвардом, Бенет изумлялся его хладнокровию, можно даже сказать, холодности. Это просто самозащита, чтобы не сорваться, подумал он. Как стальной, да, как стальной.
Эдвард, вы ожидали чего-то подобного? — спросил он.
— Нет, — сухо ответил тот и добавил: — Она написала именно то, что хотела. Вот и все.
— Но вы уверены, что это действительно ее почерк? — настаивал Оуэн.