Собрав все силы, перемахнул через неглубокий овраг.
Корльф лениво прыгнул на дно, но тут же увяз по колено в густой серой пыли. Нелепо взмахнув руками, попытался приподнять ногу.
Из-под нависающего края стремительно вылетела темно-серая гадина, обвилась тугими кольцами вокруг Корльфа, выпустив длинные острые шипы, пронзила жертву насквозь. Несчастный не успел даже вскрикнуть, как его тело начало сдуваться, будто из него потихоньку вытравливали воздух.
Ну и мерзопакостное зрелище, скажу я вам. Я отвернулся, не в силах видеть этого. А когда взглянул вновь, всё было кончено. Тварь исчезла в норе, оставив на дне оврага лишь маслянистую багровую лужицу.
Я с облегчением выдохнул и направился к белому, как мел, Хорику.
Когда проходил мимо подручных Корльфа, застывших с перекошенными физиономиями, долговязый вдруг отшатнулся, словно от меня пахнуло дьявольским зловонием. Ноги подломились. А коротышка, быстро-быстро перебирая ножками, бросился улепётывать в сторону флаера. Через мгновенье длинный догнал его. Флаер взвился вверх, задрав нос, сделал крутой разворот, исчез в низкой дымке.
Не обращая внимания на застывшего на манер фонарного столба Хорика, я стал упаковывать сотрозиум в мешки.
- Ты знал, что там живёт чилопода! - встрепенулся Хорик.
В глазах горел ужас. Но вдруг почудилось, он боялся не страшного чудища, которое утащило Корльфа, а меня.
- Да, знал, - я защёлкнул металлические замки ремней.
- Ублюдок! - сжал кулаки Хорик. - Почему не сказал мне? Не предупредил?! Почему?! - его лицо страдальчески перекосилось.
- Если бы ты знал, то обосрался бы от страха и не стал бы помогать мне сотрозиум добывать.
Он коротко, со всхлипом, задышал, словно хотел заплакать. Вытер глаза рукавом.
- Ладно, Хорик, не расклеивайся, - я потряс его за плечи. - У меня выхода другого не было. Не хочу, чтобы кто-то мною командовал. И никому спуску не дам. Пошли.
Мы молча пересекли каменистое дно каньона и начали подниматься по тропинке, петляющей в кустах макадамий, усыпанных крупными сиреневыми цветами. В воздухе разливался их пьянящий аромат, от которого кружилась голова.
Фьють! Мимо проскользнуло сероватое тело. Но я успел разглядеть большую ящерицу, смахивающую на дракончика с перепончатыми крылышками по бокам.
- А, смотри, гуппи-бурро, - Хорик вышел из ступора. - Давай гнездо найдём. Яичницу сделаем.
- Ну да, обольёт вонючим секретом - век не отмоешься.
Вонючий секрет меня не волновал. Я перестал воровать у маленьких дракончиков совершенно по другой причине.
Как-то я залез в гнездо и унёс всю кладку. Но, разбив одно из яиц, нашёл там розового детёныша, похожего на спящего ангелочка. У меня закололо сердце от жалости, и я отнёс оставшиеся яйца обратно. Большая гуппи-бурро сидела над гнездом, словно ожидая моего возвращения. Я осторожно приблизился, опасаясь, что она стрельнёт в меня ядовитой слюной. Но она отползла в сторону, не сводя круглых глаз, в которых казалось, застыла боль утраты. Аккуратно выложив бежевые в зелёную крапинку кругляши в маленькую ямку, застланную голубоватой травой и тонкими веточками, я отошёл. Гуппи-бурро обвилась вокруг, скрыв яйца под своим телом. Выпуклые немигающие глаза затуманились, и я увидел в них настоящую благодарность. И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что гуппи-бурро неразумны!
- Ну вот, пришли, наконец.
На краю плато, похожий на изящную стрекозу, гордо возвышался флаер.
- Подожди, - Хорик схватил меня за рукав. - Смотри - там, на хвосте, что-то блестит. Раньше такого не было.
- Да все там было, я лентой замотал. Ты просто не видел.
Я шагнул, протянул руку. Шлёп! Сверху свалилось что-то тяжёлое и мохнатое. Оглушил разряд невероятной силы. Показалось, что от нестерпимой боли лопнут глаза. Успел лишь услышать первую часть витиеватого мата Хорика и отключился.
Когда сознание прояснилось, я приподнялся на локте и обнаружил напарника. Подпрыгивая со злобными воплями, он колошматил по грязно-белому комку лопатой.
С трудом поднявшись на ноги, я подошёл ближе. Хорик, тяжело дыша, бросил осуждающий взгляд:
- Говорил тебе - не лезь сразу. Тут бальсеноптера паутиной все обвила.
Я грязно выругался. Это ж надо быть таким раззявой! Так беспечно проворонил очередного хищника. Balsenoptera Electricus по-научному. Чем-то смахивает на огромного мохнатого паука, ткет паутину, тонкую, но прочную как сталь. Я уже встречался с таким раньше, а сейчас варежку разинул.
- Ты вести-то сможешь?
- Смогу, - буркнул я, забираясь за штурвал. - Садись давай. Не успеем вернуться - башку нам оторвут.
Хорик вздрогнул, юркнул змейкой на сидение пассажира, прекрасно понимая, что моя последняя фраза не была метафорой. Я захлопнул фонарь. Мотор заурчал, как довольный кот, прошла вибрация по корпусу флаера, он послушно взмыл вверх.