Накануне вечером к Савелию постучался участковый. Он явился с одним из следаков, по слухам, уроженцем Глинища. Гости выглядели презабавно, обликом как бы противореча друг другу: пожилой участковый молодцеватыми движениями, выправкой и зычным голосом напоминал человека не старше тридцати пяти, а районный следователь, по лицу только что со студенческой скамьи, сутулился, покашливал, со старческой натугой садился, вытягивал ноги, медленно перебирал листы в папке. Его пальцы дрожали, а губы кривились.
-- Как уехал отсюда десять лет назад, так начались проблемы со здоровьем, -- пояснил он свое непрерывное поперхивание и кашель.
-- Да, места у нас такие... силы дают, -- отчего-то недовольно, даже злобно подтвердил участковый.
Савелий выставил коньяк, и глаза участкового радостно блеснули. Понятно, обрадовался, что сэкономил на традиционном гостинце. Наверняка потратился на "чаек патанатомов" для Савелия. А теперь и дорогое бухло при нем, и разговор будет самым задушевным.
-- Вы же ознакомились с официальными вопросами к экспертизе? - спросил следак.
Савелий кивнул. Вопросы как вопросы, он таких видывал немало. Участковый тем временем перехватил хозяйскую инициативу и быстро разлил коньяк по стопкам.
-- Хотелось бы, чтобы поменьше внимания было уделено описанию смертельных ранений, -- сказал следак. - Они должны соответствовать ножевым. Такова версия следствия.
-- Вы хотите сказать, что раны могли быть нанесены не холодным оружием? - удивился Савелий.
Он еще не осматривал труп, который хранился в "трехместной" камере морга.
-- Они и не могут быть другими, -- с напором ответил следак и значительно добавил: -- Мы же знаем, как вы всегда помогаете следствию. Слухами земля полнится. Она же круглая.
Савелий от души возмутился:
-- Да, помогаю. Исключительно точностью и оперативностью экспертиз сверх всяких сроков. И исключительно в целях установления истины, пусть она даже и не совпадает с версией следствия.
Он даже отодвинул свой стул от стола с коньяком, холостяцкой закуской и бумагами следователя.
-- Вы все не так поняли, Савелий Иванович, -- вмешался участковый. - Здесь дело еще более чистое, чем те, что были раньше по поводу травм на молотилке и ДТП. Вы тогда написали, что раны не соответствуют нанесенным животными и были получены до того, как тела попали под механизмы или грузовик. До такого ни один из ваших предшественников не доискался и не додумался. Сейчас даже этого нет.
"Однако ты осведомлен больше, чем следует", -- подумал Савелий и отклонил протянутую стопку. Участковый не смутился и весело "накатил" свою.
-- Следствию нужно, чтобы вы зафиксировали -- раны не могут быть нанесены животными, -- просипел следак, осторожно выпил и замер, приложив ладонь к груди.
"Уж не разрабатывают ли они какого-нибудь сезонного маньяка?" -- задал себе вопрос Савелий.
-- Как я понял, следствию нужно, -- Савелий подчеркнул голосом последние слова, -- чтобы я не обратил внимание на параллельные ранения и не связал их с исследованными ранее?
Следак кивнул, участковый широко, по-дружески, улыбнулся.
-- Не стоило беспокоиться, -- сухо ответил Савелий. - Раны я опишу, как положено. Это даже не обсуждается. А все остальное не мое дело.
Теперь уже во все тридцать два зуба улыбнулся следак, обнажив анемичные десны.
Они допили коньяк, потолковали о том о сем.
Выпроводив гостей, Савелий задумался: ясно, что у следствия нет задач кого-то подставить или покрыть. Разве что... какое-то неведомое животное с двойным рядом клыков-лезвий. Но такое просто не существует! Он вспомнил слова изуродованных покойников о "псах". Кто они - аномальные, мутагенные создания природы или маньяк с потребностью рвать жертву на полосы? И только он сможет напрямую спросить последнюю жертву.
Савелий, почему-то чувствуя вину перед бабой Машей, решил для свободы собственных действий отправить Петра с поручениями. Когда санитар выкатил труп из холодильника и устроил на секционном столе, сказал:
-- Поезжайте прямо сейчас в область с новыми стеклами и образцами. И да - нужно предварительно спросить в отделениях, нет ли еще чего для анализов.
Но Петр угрюмо отказался:
-- Не поеду. Останусь здесь.
Савелий, стараясь не перейти грань, спокойно сообщил:
-- Либо вы сейчас же, сию минуту отправляетесь с новыми стеклами в область, либо я попрошу главного найти в морг лаборанта. Достаточно того, что я сам работаю с препаратами. Не понимаю, за что вам начисляют часть ставки. Соображаете, как это отразится на вашей зарплате?
Петр разъярился:
-- Думаете, я не знаю, что вы хотите поговорить с покойницей? Да-да, не стройте из себя кого-то там. Небось, спросите, не я ли ее грохнул. И сами любой ответ выдумаете. Так вот, знайте: у меня тоже есть что главному рассказать.
Савелий почувствовал, что пол, крытый старым линолеумом, уходит из-под его ног. "Ненормальный, он отрезает телам головы! Психопат, он дает трупам наркоз! Врач-садюга, который каким-то образом вызнает о жертвах такое, будто сам их убил!" -- прежние обвинения посыпались на него со стен и потолка морга. Такое он не однажды переживал. Но в этот раз ему некуда было бежать. Так пришло решение не оправдываться, не просить, а пойти в атаку.