— Я помогала ему, только когда выдавалась свободная минутка и у меня имелись резервы памяти, — пояснила Сьюзен. — У него нет своего секретаря.
— Не прерывай великого детектива, — сурово бросил Азимов. — Как только я понял, что вы работаете на бухгалтера, финансового аналитика и бизнес-менеджера, я все понял. Решение элементарное. Я задал только один вопрос, чтобы подтвердить свою догадку, и теперь я уверен в своей правоте на все сто процентов.
Азимов одарил всех счастливой улыбкой. Медицинский помощник и статистик явно ничего не понимали.
Установщик книг на полку сказал:
— Как это похоже на ваш рассказ «По правде говоря».
Сьюзен встала.
— Куда это ты? — спросил Азимов. — На последней странице детектива встает и пытается уйти только тот, кто виновен.
— Уже без четверти пять, — ответила Сьюзен. — Я хочу позвонить в «Трентор» и предупредить, что вы задержитесь.
— Я им уже звонил. Я также позвонил Джанет и попросил Тома Трамбалла занять внимание мастеров детектива до моего появления. Я также изменил маршрут, внеся в карточку другие координаты, чтобы такси не попало в пробку. Поэтому сядь и позволь мне договорить до конца.
Сьюзен села.
— Вина лежит на тебе, это так, но только ты в этом не виновата. Виноват Первый Закон. И заложенная в тебя программа. Не оригинальная программа, созданная мужчинами-шовинистами, которые полагали, что секретарь — рабыня своего босса. В этом как раз нет ничего плохого, но, как я выяснил в «Хитачи-Эппл», для роботов Девятого поколения в программу внесли изменения. Причем внес их не программист, а его секретарь, — доктор Азимов широко улыбнулся Сьюзен. — И теперь все секретари убеждены, что их боссы не проживут без них и часа. Согласно твоей программе, ты для босса незаменима, он без тебя как без рук. Вчера я подтвердил эту программную установку, сказав, что не знаю, что бы я без тебя делал, так?
— Да, сэр.
— Таким образом ты пришла к логичному выводу, что твой уход от меня причинит мне вред, а это однозначно запрещено Первым Законом. Если б дело ограничивалось только этим, никакой дилеммы не возникало, но ты также работала на бухгалтера и стала для него незаменимой. Поэтому, узнав, что его переводят в Аризону, он попросил тебя поехать, с ним. А когда ты отказалась, он совершенно правильно определил, что причина — в Первом Законе, и пришел ко мне, чтобы попросить меня его отменить.
— Я пыталась остановить его, — сказала Сьюзен. — Я говорила ему, что не могу вас покинуть.
— А почему не можешь?
Бухгалтер встал.
— Ваши слова означают, что вы собираетесь отменить Первый Закон?
— Я не могу, — ответил Азимов. — Я — писатель, не программист.
— О! — вздохнула Сьюзен.
— Но, чтобы разрешить вашу дилемму, совсем не обязательно отменять Первый Закон. Вы действовали на основе неполной информации. Я далеко не беспомощный. Долгие годы я был себе и секретарь, и литературный агент. Я сам отвечал на телефонные звонки и завязывал галстук. У меня вообще не было секретаря, пока четыре года тому назад Ассоциация американских писателей-фантастов не подарила мне тебя на мое девяностолетие. Так что я без труда смогу обходиться без твоих услуг.
— Вы приняли сегодня сердечные капли? — спросила Сьюзен.
–: Нет, но сути это не меняет. Что бы ни говорила тебе твоя программа, ни о какой незаменимости речи нет.
— Вы приняли таблетку для профилактики тиреотоксикоза?
— Нет. Хватит напоминать мне о том, что я старый и больной. Признаю, я привык надеяться на тебя, вот почему я беру на твое место другого секретаря.
Бухгалтер сел.
— Нет, не берете. Среди роботов Девятого поколения еще только два компетентных секретаря, и ни одна из них не хочет покидать своего босса.
— Я не собираюсь нанимать компетентного секретаря. Я нанимаю Дария.
— Меня? — удивился установщик книг на полку.
— Да, если вас это интересует.
— Если меня это интересует? — голос установщика книг на полку ушел в сверхвысокую частоту. — Заинтересован ли я в том, чтобы работать у величайшего писателя двадцатого и двадцать первого столетий? Сочту за честь!
— Видите, Сьюзен? Я буду в хороших руках. «Хитачи» дополнит его программы основными секретарскими навыками, я же получу возможность постоянно ублажать мое самолюбие. Опять же, такой собеседник никогда не перепутает меня с Робертом Хайнлайном.