Стас помнил, как она ликовала, когда Дашка уехала. Не показывала, конечно, но очень уж хорошо чувствовалась ее собственническая радость, что сын больше не будет пропадать на улице с этой непонятной девицей. Стас начал пропадать дома, в полном одиночестве, и матушку это устраивало.
Теперь она опять была наготове и попыталась вытянуть из Стаса все, что только можно. Он отвечал неохотно, по верхам, но главное осталось неозвученным. Он не рассказал матушке, что Даня дважды за эту неделю его спас. И не рассказал, что предложил свою помощь в поисках таинственного игрушечного живодера. Про зайцев и записки она тоже ничего не знала. Матушки в его жизни и так было слишком много — хотя бы в своих кошмарах Стасу хотелось побыть без нее.
Стас вышел на станции метро «Речная площадь». Еще недавно она была закрыта на ремонт, а теперь сияла криво выложенной плиткой с волнами, едко пахла краской и недоумением, на что потратили выделенный городом бюджет.
Зато саму Речную площадь отреставрировали на славу: огромное двухуровневое пространство с фонтанами, лавочки и клумбы с зеленью. У фонтанов лазили дети, голуби паслись у лавочек, охотясь на содержимое пакетов из «Макдоналдса» в руках отдыхающих, промоутер в громкоговоритель очень раздражающе зазывал на экскурсию на теплоходе.
Речной вокзал не работал уже много лет, но с тех пор, как два года назад открыли еще один мост, нужды в нем и не было. С пристани отчаливали только обклеенные рекламой ставок на спорт теплоходы с бесплатным пивом в подарок.
Стас подошел к перилам, чтоб полюбоваться на реку.
Но на самом деле, конечно же, подумать о Реке.
Его школа находилась в квартале отсюда. Когда закрыли Центральный мост, семилетний Стасик — такой самостоятельный! — после уроков пересекал еще не отреставрированную Речную площадь, завистливо вдыхал запахи, окутывавшие квадратную будочку «Макдоналдса», и шел на вокзал, где становился в очередь на переправу. Детей до восьми лет переправляли на левый берег бесплатно.
Вид у перил открывался очень мирный. Многоэтажки левого берега маячили поверх зелени, еще не тронутой осенним золотом. Где-то там прятался его дом. Над рекой, свободной от экскурсионных теплоходов, кружили чайки. Небо было чистым и прозрачным.
Стас достал смартфон и сделал первую фотографию. Получилось очень красиво.
Теперь он будет смотреть на это фото каждый день. Он сам не знал зачем. Просто — будет.
«В чем смысл твоей жизни?»
«Думаешь, оно стоило того?»
— Я старался, — прошептал Стас, не отдавая себе отчета, что его могут услышать: не его одного интересовал речной пейзаж.
Он правда старался. Слова дедушки-доктора бесконечно звучали у него в ушах. «Молодой человек, вы теперь просто обязаны совершить что-то выдающееся». Иногда он приходил к Стасу во сне со стетоскопом, слушал хрипы в его груди, качал головой и говорил, что хрипы будут усиливаться. «Жить с хрипами в груди тяжело, молодой человек, — добродушно добавлял он, ероша Стасику волосы знакомым, материнским движением. — Вам бы поторопиться». И Стас просыпался решительным — он сделает то, что должно. За каждую из десяти жизней, погубленных в Реке, он уплатит чем-то выдающимся.
— Что значит «сделать что-то выдающееся»? — спросил Стасик у мамы, когда его выписали из больницы.
— Ну, например, если посуду помыть, — фыркнула та, гремя тарелками. — Уже неплохой подвиг для начала.
И Стас начал с мытья посуды. Пылесосил дважды в неделю. Потом ему начало казаться, что этого недостаточно. Перестал капризничать — позволил матушке одевать его «как маленького джентльмена» в школу. Ну и пусть над ним все смеялись (школьную форму-то отменили). Он вытирал доску после каждого урока, хоть его дежурным и не назначали. Давал списывать, пока еще оставались силы и время схватывать материал, — потом Стас сам безнадежно отстал по программе, и о нем забыли. Школьные друзья постепенно отвернулись от него. Но Стас помнил, ради чего это все.
Бабушки из подъезда тоже взяли услужливого мальчика в оборот: он бегал им за хлебом, искал улизнувших через форточку котов по подвалам, мыл полы. Сопровождал на рынок, чтобы помочь с сумками. Подметал двор, пока дворничихи курили на детской площадке.