Стас отрицательно покачал головой.
— А что ты здесь вообще делал?
— Гулял… Извини, что я тебе позвонил. Это же выходной все-таки. Я просто… испугался. А ты уже и так в теме.
Стас думал, что отнимает у Дани время. Как мило. Даня вспомнил жалобную скрипку, мамулины хлесткие «заново!» и папину молчаливую отрешенность за дверями кабинета. Стало смешно.
— Да ничего, — сказал он. — А может быть так, что этот заяц — это просто чья-то игрушка? Просто… так совпало. Посмотри, сколько тут детей с родителями. У кого-то из них вполне мог быть розовый заяц.
— Я уже спрашивал, — как-то оскорбленно ответил Стас, демонстрируя еще раз пестрый пластырь. — Ты же не думаешь, что это я — тайный фанат Хэлло Китти? Женщина, которая одолжила мне пластырь, говорит, что какой-то капюшонник его сюда положил.
— Капюшонник?
— Не знаю, — покачал головой Стас. — Зайца там точно не было, когда я сюда приехал.
— У вас все в порядке? — К ним подошла молодая женщина в джинсовом комбинезоне. За руку она крепко держала упиравшегося трехлетку. Женщина посмотрела на Даню, затем на Стаса. — Еще пластырь нужен?
— Спасибо, этого вроде достаточно, — отозвался тот, потерянно глядя на Хэлло Китти. Даня взял ситуацию в свои руки.
— Скажите, вы видели, кто сюда этого зайца принес?
— Да какой-то капюшонник, — фыркнула женщина. — Возле детских площадок — и вообще любых мест, куда мамочки приводят деток погулять, — постоянно ошиваются какие-то типы. Шприцы разбрасывают, конфеты, наркотиками накачанные… Вот теперь игрушки. Кошмар какой. Молодой человек, вы к врачу сходите обязательно. Вдруг на этом лезвии СПИД был?
Стас побледнел на несколько оттенков. Дане хотелось закатить глаза.
— А вы можете описать этого человека? — попытался Даня еще раз. — Ну, телосложение, там, одежду.
— Говорю же, капюшонник какой-то. Во всем темном был. Худой. Не очень высокий. Вы уж извините, деталей не рассматривала. — Женщина дернула ноющего сына, чтоб успокоился. — Мне за ребенком следить надо. В каком мире ужасном живем, ни на секунду не расслабишься. Хоть в область переезжай.
Описание, которое она дала, было бесполезным, поэтому оставаться на Речной площади и пытаться отыскать Капюшонника среди отдыхающих не стоило. Но, с другой стороны, эмоциональные показания женщины окончательно убедили Даню в том, что Стас не сам подстраивает все эти встречи с искалеченными игрушками.
Даня сгонял в «Макдоналдс» и вернулся с двумя колами и фирменным пакетом. Завернув зайца в пакет, он запихнул его Стасу в рюкзак.
— Это улика, — пояснил Даня. — Не думаю, что стоит ее оставлять здесь.
Они спустились с Речной площади на примыкавшую к ней пешеходную улицу, ведущую в исторический центр. Первое время молчали — слишком уж странными были обстоятельства их общения. Стас послушно держал врученный Даней бумажный стакан с колой, но не притронулся к ней. Не выдержал первым Даня.
— Что ты будешь с этим делать?
— Я не знаю. Ждать, пока в мире закончатся розовые зайцы, — вяло пошутил Стас.
— А серьезно? — не отставал Даня. — Не может же быть, чтобы у тебя на уме не было пары-тройки подозреваемых. Кто бы ни подсовывал этих зайцев — он знает тебя. У тебя есть враги?
— В том-то и дело, что нет.
— Ну ты еще подумай.
Он молчал.
А Даня злился сам на себя: сорвался, примчался, бросился разгребать чужие проблемы — а потом оказалось, что только ему это и надо было. Стас же весь обратился в унылое созерцание, сжался, отстранился.
— Слушай, — резко сказал Даня. — Если ты ничего не знаешь, ничего не понимаешь и не можешь ничем помочь, то зачем ты меня вообще сюда позвал?
— Мне просто хотелось, чтобы… чтобы кто-то побыл рядом.
Это прозвучало настолько прямо, честно и не по-пацански, что Даня опешил.
Он не умел «быть рядом». «Рядом» с ним никогда никого не было. Мамуля всегда маячила «над», периодически оказываясь за спиной, чтобы удобнее было подталкивать его, подталкивать, пока он не споткнется и не вспашет носом землю. Папа и Юлька скрывались за стенами кабинета и детской соответственно, — словно в других, не пересекающихся с его вселенных.
Даня никогда не рассматривал пассивное участие как помощь. Но у Стаса, очевидно, на этот счет были другие соображения. Он смотрел на Даню с совершенно несчастным видом, и тот сдался.
— Ладно, забыли… — пробормотал он. — А насчет твоего телефона. Это ты его сегодня разбил? Когда дадут стипендию, могу сводить тебя к одному мастеру. Он как-то хитро срезает с экрана слой разбитого стекла и заливает какой-то прозрачной смесью. На выходе телефон как новенький.