Можно к тебе приехать? Ненадолго.
И замер, нахмурившись. Это было как-то неприятно — допускать, что у родного отца в телефоне может не оказаться твоего номера. Даже как-то унизительно. Но большая часть Стасового достоинства осталась в детстве, когда он тратил его на пресмыкание перед всеми подряд в своих наивных попытках заслужить свою жизнь. Поэтому Стас ткнул в неотправленное сообщение еще раз и дописал в конце свое имя.
По крайней мере, так отец будет точно знать, кого он проигнорирует.
10
Тряпка с хорошими намерениями
Перед лекцией по механике к Дане подсела Маринка Кузнецова.
— Привет, — сказала она, доставая из сумки блокнот на спирали. Даня мельком увидел список студентов группы Ф-13 и месиво из галочек и крестиков напротив каждого. — Как ты, наверное, знаешь, в эту пятницу у нас планируется празднование Дня студента в клубе «Зевс». Но мы считаем, что нашему факультету неэтично праздновать после того, что случилось на прошлой неделе.
Слова так легко и привычно отскакивали от Маринкиных зубов, что Даня невольно подумал: сколько же раз только за сегодня она уже их произнесла? Кто вообще в здравом уме становится старостой группы?
— Окей, — сказал он вслух. Все равно собирался отмазаться и пропустить этот бесполезный праздник. У него была предсказуемая нелюбовь к клубам. Клубы пахли проблемами.
— Но в связи с тем, что Костя Бычук был из не очень обеспеченной семьи, — продолжала Маринка, поправив съехавшие на веснушчатый нос очки, — есть предложение взносы за праздник перечислить его матери. На похороны и памятник.
В этом было что-то ироничное — сначала Маринка собирала деньги на перцовый баллончик для девушки, которой Бычок проходу не давал, а теперь вот — на гроб и священника. Прежде чем Даня успел что-то сказать, она поспешно добавила:
— Очевидно, что никто Бычука тут не любил и он сам все для этого делал. Но… это же как-то по-человечески будет.
Почему-то именно в этот момент Даня заметил под воротничком Маринкиной зеленой в густой горошек блузки крестик на вощеном шнурке.
— Ты права, — сдался без боя Даня. — Оставь мне номер карты, куда скинуть, и сумму. К вечеру постараюсь сделать.
— Хорошо. — Маринка с видимым облегчением поставила в своей табличке галочку напротив аккуратно выведенного «Даниил Бах». — Я тогда добавлю тебя в чат, когда пройдусь по всем спискам. Там будет вся информация. Спасибо за понимание, Даня. Ты хороший человек.
— Это ты хороший человек, Марин. Поэтому тебя не хочется расстраивать.
— О, далеко не всем, — улыбнулась староста, симпатично наморщив нос. — Ты же видел, сколько в списке иксиков. Почему, ты думаешь, я к каждому отдельно подхожу? Если все начнут посылать меня одновременно, это заглушит тех, кто действительно готов помочь… несмотря на все обстоятельства.
— Привет! Тут свободно? — послышался знакомый голос. Даня и Марина одновременно подняли головы. Света Веснянко.
— Да, я уже ухожу. — Маринка закрыла блокнот и направилась к первой парте, где ее ждала залипающая в телефон Таня.
Света села рядом с Даней и поправила волосы. До его ноздрей донесся ставший уже знакомым аромат ее шампуня. Почувствовав его взгляд, она повернулась и обеспокоенно спросила:
— Я прервала что-то важное?
— Нет. Не особо. Марина собирает деньги для матери Бычка. На похороны.
Света выглядела так, будто ей влепили пощечину. И христианского всепрощения в ней явно не хватало на то, чтобы стерпеть ее, не то что подставить другую щеку.
— На похороны собирает, — шокированно выдохнула она. — Как мило.
Ее «как мило», выдавленное через сцепленные зубы, трещало по швам от других слов и эмоций, куда менее привлекательных. Даня почувствовал в Свете, прямой и напряженной как струна, этот клокочущий вулкан и по наитию коснулся ее руки, изо всех сил сжавшей лямку рюкзачка.
— Давай прогуляем? — мягко предложил он.
Он вывел ее из аудитории за руку, вообще не думая, что кто-то может это увидеть. В дверях столкнулись с вечно опаздывающим Тарасом Леонидовичем.
— Нас в деканат вызвали, — соврал Даня на ходу.
— Потом перепишите лекцию у одногруппников! — донеслось им вслед.
Спрятавшись на небольшом пятачке посреди университетского парка, Даня и Света расположились на полукруглой лавке. Секунд с двадцать они просто смотрели друг на друга, а затем Света решительно заговорила. Точнее, попыталась, чтобы тут же обнаружит: не может. Прерывисто вздохнув, она спрятала лицо в ладонях и заплакала.