И поделом бы, но кто Даню спрашивал?
— У нас очередной кризис, — неловко пробормотала Ульяна, за ремешок притягивая сопротивляющегося Зиновия к себе. — Теперь мы убегаем, как только видим возможность. Больше всего любим убегать на проезжую часть… Зиночка! Ну постой спокойно хоть минуту!
— Да, дети порой совершенно неконтролируемы, — понимающе кивнула мамуля, и про себя Даня мрачно заметил, что ей-то ни с какими детскими кризисами сталкиваться не приходилось. У Юли для мирского была Нина Викторовна. Имя своей няни Даня, к стыду, не помнил.
Мамуля, как всегда, принарядилась к семейному ужину. На ней были темно-синее вечернее платье и прозрачная шаль, поверх лица в салоне красоты ей нарисовали еще одно — чуть более утонченное, чуть более свирепое. Среди всех, кто собрался в прихожей, она была самой неуместной. И, наверное, единственной, кто так себя не чувствовал.
Дане позволили выйти из комнаты, только чтобы поприветствовать гостей, и он с нетерпением ждал, когда сможет вернуться обратно под заранее согласованным предлогом «много задали». Юля стояла, причесанная, с криво накрашенными губами (мамулино решение в последний момент, и не самое удачное), и силилась улыбаться дядиному неуклюжему как-выросла-жених-небось-уж-есть. Папа отыгрывал свою роль лучше всех (после стольких-то лет в браке!), однако и по его уставшему взгляду без труда угадывалось, что больше всего на свете он хочет вернуться в свой кабинет. Дядя Назар с женой тоже вряд ли чувствовали себя комфортно: над болотцем семьи Бахов клубились отравленные пары, вдохнешь разочек — и уже не сможешь расслабиться, пока не окажешься за дверью.
Семейные ужины были мамулиной территорией. Этот задумывался как неформальная подготовка к празднованию юбилея папы — на даче, через две недели. У Дани, конечно же, «не получится приехать», потому что «много задали». Так что в положении изгоя Бахов были и плюсы, ведь Юльке и папе, виновнику грядущего торжества, от него никак было не отвертеться.
Даня помог Ульяне снять пальто и пожал дяде Назару руку, вежливо-нейтрально ответил на вежливо-нейтральные вопросы и с извинениями отчалил к себе в комнату. Через полтора часа, когда он уже почти дремал над методичкой по аналитической механике, в дверь постучали.
— Привет, вундеркинд, — сказал дядя Назар, даже не представляя, как ранит Даню это непринужденное приветствие. Назар называл его так еще в далекие времена, когда считал себя убежденным холостяком и запросто мог катать Даню на плечах. Вместе с ним в комнату прокрался крепкий аромат мужских духов. Отсутствие чувства меры, когда дело касалось парфюма, было их с мамулей общей чертой.
— Привет.
Даня развернулся на стуле, морально готовясь к неудобным вопросам, на которые он должен будет ответить удобно. Для мамули.
Дядя Назар дернул джинсы над коленями и присел на край дивана. Под пестрой рубашкой виднелись очертания мужского брюшка, которого раньше там не было. Даня почувствовал укол экзистенциальной тоски, но эффект быстро схлынул. Сложно тосковать из-за быстротечности жизни, когда тебе семнадцать.
— Твои родители говорят, что у тебя все хорошо, но я, памятуя об ошибке выжившего, решил уточнить у тебя самого.
— Ошибка выжившего?
Даня попытался вспомнить, что это, но быстро потерялся между множественными именными парадоксами и дилеммами, которые отскакивали от его зубов в детстве.
— Это из статистики.
Дядя Назар работал начальником отдела рисков в банке и раньше постоянно звал Даню к себе на стажировку. В шутку, конечно, Дане было лет одиннадцать.
— Согласно легенде, один древнегреческий поэт не верил в богов. И кто-то попытался убедить его в обратном, сказав, что выжившие в недавнем кораблекрушении люди считают, что обязаны богам своим спасением. Но поэт заметил, что погибших было больше, а узнать их мнение о существовании богов невозможно. Говоря точным языком, когда по одной группе есть много данных, а по другой их нет вообще, некорректно делать выводы лишь по существующим данным. Потому что в них будет ошибка. — Дядя Назар улыбнулся отбеленными почти до керамической синевы зубами. — Ошибка выжившего.
— О, — только и сказал Даня.
— Итак, группа «Родители» утверждает, что у тебя все в порядке, из чего хочется сделать вывод, что лечение пошло тебе на пользу и ты вернулся в дружественную среду, где тебя любят и всегда готовы поддержать. Но по группе «Даниил» никаких данных нет, поэтому я и пришел к тебе. За информацией.
— У меня все в порядке, — отчеканил Даня. Понял, что звучит странно, постарался взять тон поестественнее. — Стараюсь… хорошо учиться в университете. И ни во что не ввязываться.