— Что в этом смешного?
— Ничего, кроме того, что ты — не Есенин, а я — не Айседора Дункан. Ты — несовершеннолетний мальчик, сбежавший из дома из-за террора матери. А я — взрослая деваха и совратительница, которая по ночам готовит мет, как какой-нибудь Хайзенберг. — Амалия встала, натягивая зеленые домашние штаны в клетку, подняла с пола сброшенный плед. — Мы должны прекратить это, Даня. Ты обязательно встретишь хорошую девушку, свою ровесницу. И у нее не будет таких проблем.
Возмущению Дани не было предела. Да как она не понимает? Как можно позволять стереотипам ослеплять себя настолько, чтобы не видеть очевидного?
— Но я хочу тебя, Маль, — сказал он в отчаянии. — Со всеми твоими проблемами.
Ее последующий вздох был невыносимым — господи, да сколько уже раз Даня заверял ее в своей любви? Сколько раз она отмахивалась от нее, прячась за аргументами, до которых ей никогда не было дела в процессе?
— Даня… Дай себе время, ладно? Чтобы понять, чего ты по-настоящему хочешь. Ты многое пережил, и тебе может казаться, что вот оно — то, что тебе нужно. Но на самом деле это не так. — Амалия бросила заново сложенный плед на кресло и сказала: — Это больше не повторится.
Но время от времени это все равно повторялось. Чтобы разорвать эту связь, полную вины и болезненной нежности, нужно было, чтоб случилось что-то радикальное. И оно случилось, когда Даня, желая стать проблемным под стать Амалии, пошел со Шприцом торговать наркотиками в клуб.
По стенам снова пробежала рябь, и Даня вернулся в настоящее. Амалия оказалась права. Он встретил хорошую девушку, свою ровесницу. У нее были проблемы, но она не отталкивала Даню. Позволяя ему быть спасителем, она спасала его.
— Как прошли похороны?
— Тихо, — дернула Амалия плечом. — Людей было мало. Естественно. Мама и сестры, несколько бывших одноклассников и мент, который расследует его убийство.
Определенно, решение не идти на похороны было правильным.
— Следователь Самчик?
— Ты его знаешь? — Амалия напряглась.
— Шприц — это уже второе убийство на территории универа. Самчик начинал расследовать первое.
— О боже… После крематория он расспрашивал меня о Шприце, но я, понятное дело, отморозилась. Назвалась подругой детства, сказала, что наши пути разошлись после первого класса…
— Правильно, — кивнул Даня. — Как ты думаешь, кто мог его убить?
В мире, где жили Амалии и Шприцы, всегда была такая возможность, поэтому Данин вопрос не застал врасплох.
— Да кто угодно. Студент, заказавший товар, но не захотевший платить. Конкуренты. Сам понимаешь, чем он занимался, — вздохнула Амалия, но, вопреки ожиданиям Дани, не залилась слезами вновь. — Мы никогда не обсуждали этого с ним, но у меня было ощущение, что… он чувствовал свою вину перед тобой. Просто не умел ее признать. Поэтому он часто зависал у тебя возле университета. И зачем-то постоянно приносил оттуда испорченные игрушки.
Даня от неожиданности выпрямился.
— Розовых зайцев?
— Да…
Амалия вышла на минуту и вернулась уже с белым пакетом. Розовые трупы явственно просвечивались через тонкий материал. Экологически безответственная переносная братская могила.
— Не знаю, где он их брал. Шприц не посвящал меня в подробности. Просто говорил, что благодаря этим зайцам тебя можно будет как-то затащить в гости. — Она поставила пакет перед Даней. — Думаю, он надеялся возобновить вашу дружбу. Он скучал по временам, когда мы все здесь зависали.
Еще одно воспоминание из гостиной: только что доиграли партию в D&D, Амалия подбирает на Роланде тему из «Миссия невыполнима», смущенный Кирюха сидит со своей недовольной чем-то Ксюшей, Даня складывает карточки в коробку от настолки, а Шприц, забравшийся тощей задницей на подоконник, курит в форточку и заверяет собравшихся, что живет ради этих посиделок.
— Если б не вы, ребят, — реальные всхлипы он мастерски скрывал театральщиной, — был бы уже в системе по самое горло! Сторчался бы. Кирюх, братишка, не веришь? Сторчался бы, инфа сотка. А вы все меня держите.
— А какой у нас выбор? — не отрываясь от клавиш, усмехнулась Амалия. — Где мы второго такого гейм-мастера найдем?
— Он про наркоту? — шепотом возмущалась Ксюша. — Кирилл, это он про наркоту щас? А ей типа норм?
Кирюха мямлил что-то виновато и неразборчиво, и Ксюша распалялась все сильнее.
— Куда ты меня привел, блин?
Даня делал вид, что ничего не слышит, улыбка Амалии становилась ироничной. Кирюха смущался еще сильнее, и, когда краснота достигала ушей, все понимали: в следующий раз он придет на партию D&D уже не с Ксюшей.