– Батюшка мой покойный, Фёдор Петрович, отставной капитан помещиком был в Карачевском уезде.
– А Александру Ильичу Ржевскому не родственники, случаем?
– Ну-у… Александр Ильич двоюродный брат моего батюшки.
– А Вы значится тоже отставной капитан – Уже грустно, глядя на мою руку. – Простите великодушно, где Вас так?
– Под Измаилом. При штурме Бросских ворот. – Я чисто рефлекторно прикрыл левую руку правой.
Иванов это заметил и почему-то смутился.
– Ещё раз, прошу простить моё любопытство, Александр Фёдорович, вижу Вам это неприятно… Так чем я могу быть полезен?
Вот так – «чем могу быть полезен». Не «чем могу служить», не «чего припёрся», не «что Вам угодно», наконец, а именно: «чем могу быть полезен»!
– Нет, Иван Михайлович, это я прошу меня простить, что отнимаю Ваше время… Видите ли, у меня есть несколько… – Как же это сказать? – э-э-э предложений, по ускорению процесса отливки пушек.
Правильно я выразился? Нет?
– Ускорению процесса отливки?
– Иван Михайлович, сейчас, насколько я знаю, у нас применяется метод, при котором форма, в которой отливается пушка, имеет, если можно так сказать… э-э-э, то есть, форма применяется только для единичной отливки. Ведь после отливки глиняная модель уничтожается?
– А как иначе? Глиняная рубашка модели от прогрева становилась хрупкой и при разборе сама разрушается.
– Но это же не рационально…
– Гм… – Иванов почесал подбородок. – А у Вас, я так понимаю, есть способ сделать этот процесс рациональным? – Опять этот его прищур! Сейчас скажет, что капитан гвардии, ничего не смыслит в артиллерии и лезет туда, куда отец… – Любопытно,.. продолжайте, прошу Вас.
– А если постоянную модель пушки разделить на части, которые формуются отдельно? – Я положил перед Ивановым листы со своими эскизами (вчера на постоялом дворе весь вечер, высунув язык, рисовал).
Иван Михайлович стал их рассматривать. Опять этот прищур! Сейчас саркастически усмехнётся и пошлёт учить матчасть.
– Так, так. Шесть отдельных частей? Гм… А это?.. А, ну, понятно. Гм. – он опять почесал подбородок. – Любопытно… А сама форма?..
– Из чугуна… впрочем… наверное, можно и из латуни… или бронзы, что дешевле будет. Принципиального значение это не имеет.
– Любопытно… а где вы учились, Александр Фёдорович?
– В Сухопутном шляхетском кадетском корпусе.
– Вы мне это оставите?
– Иван Михайлович, я же для Вас это и рисовал.
– А Вы не хотели бы опять пойти на службу… к нам, например?
М-н-да… Этот вариант разговора я и не рассматривал. Думал – либо пошлёт, либо заинтересуется. А вот самому воплощать свои идеи…
Ну, скажем, не свои…
Видя, что я задумался, Иван Михайлович достал из стола какие-то бумаги.
– У меня катастрофически не хватает специалистов. Вот посмотрите, что пришло из Петербурга.
– Что это? – Я взял, протянутый мне, лист бумаги… О-го. Канцелярия генерал-фельдцейхместера П.А. Зубова!… Так… Платон Александрович повелел: «Брянскому литейному двору отлить: 12 фунтовых средней и малой пропорции пушек каждой по 140, всего – 280 орудий», и далее: «Дабы литье осадной и полевой артиллерии в Брянске… доведено было в такое состояние, в какое оно ныне приведено в Санкт-Петербурге, а именно: чтобы выливаемые орудия были без раковин, послал я нарочно в Брянск для сего артиллерии капитана Федора Апрелева, а с ним двух мастеровых».
– ???
– Мне не два мастера требуется, а сто пятьдесят два! Двести сорок орудий!… Они что там?..… Ваша идея очень перспективна… Ну, по крайней мере, попробовать можно было бы, но где взять мне людей на этот эксперимент?.. Если только… Тут вот другая проблема, как добиться того, чтобы в стволах раковин не было?
– Ну, как я понимаю, раковины появляются из-за неравномерности остывания заготовки изнутри и снаружи?
– Заготовки?.. Впрочем, можно и так сказать. А как сделать, чтобы и изнутри и снаружи, как Вы изволили сказать, заготовка остывала одинаково?