От аромата, поднимающегося вверх из носика чайника, воздух стал таким густым, словно тайно образовавшиеся капельки начали сливаться друг с другом, и в сознании Анастасии проснулось воспоминание о пузырьках, которые лопались в некоем зеленом сне, уже давно исчезнувшем за рамками зеленой картины.
запутать человека легче легкого
подумала Анастасия, но эта мысль осталась незавершенной, потому что сестра Евдокия сказала
— прошу садиться.
Ее голос никак не нарушил тишину, а из дверей кухни появилась сестра Лара с еще одним подносом. А на нем — что-то теплое и дымящееся, завернутое в полотенце, но возникший было вопрос а это что такое исчез раньше, чем был задан, аромат тимьяна и липы поддержал запах только что испеченного хлеба, горячей буханки… ароматы слились…
а вот и еще кое-что
— садитесь, прошу вас, — подтвердила приглашение сестра Лара, и обе они поставили поднос с чайником и поднос с завернутым в полотенце хлебом на середину стола, по обе стороны от вазы.
Шаги всех присутствующих сошлись в общем потоке, вперед-и-вперед…
— а где мое место? — спросил Мэтью, и его глаза, широко открытые, без смущения обошли все пространство, обращаясь ко всем, у Мэтью серые глаза,
— это неважно, мы ведь все сидим за одним столом, — и каждый сел там, куда привели его шаги, а обе сестры — на торцах стола, без сомнения, так им полагалось. Одно свободное место осталось напротив, с края, по левую руку от сестры Евдокии, другое — слева от меня, на этот стул никто не сел, и я коснулась руки Ханны, лежавшей на скатерти, спросив глазами, но она лишь пожала плечами, сестра Лара, наклонившись, взяла в руки чайник и стала разливать чай по чашкам, не обошла и чашку рядом со мной и ту, что напротив, и действительно, дверь открылась еще раз точно в тот момент, когда сестра Лара наливала чай в последнюю чашку. Вошла Виола, разумеется, и она. Она удивленно остановилась на пороге, любой бы удивился, увидав в столовой всего один стол, даже смутилась, совсем еще ребенок, не уверена в себе, но вместо того чтобы вернуться, начала, бедная, говорить,
— я не могу вставать рано, — сказала она, — поэтому и осталась, если бы отъезд был назначен на другое время, я… может быть…
бедняжка, дети не нуждаются в оправдании, а она оправдывается, не знает, что здесь уже никто не спрашивает — а ты почему здесь? почему остался? И сейчас она сядет на стул рядом со мной, вот для кого это место. Виола сядет, а я ей скажу, извини, Виола, за мячик…
Виола села рядом с ней,
— Виола, вчера я упустила твой мячик, я была расстроена из-за повязки, и ветер…
я призналась сразу, такие вещи нельзя откладывать, и в доказательство показала ей свою руку, а она, увидав, какая он маленькая и сморщенная, без пальца, наверное, пожалела меня, потому что наклонилась, слегка коснувшись меня,
— не волнуйтесь, — сказала она, — ни в коем случае не беспокойтесь, морю некуда его унести, оно вернет его обратно, ведь весь залив на виду, а волны всегда бегут к берегу, вот ведь и лодку оно вернуло…
а я совсем забыла об этом,
— спасибо, что не сердишься, — сказала Анастасия,
— не сержусь, все выбрасывается обратно на берег. Мне только неловко… — она прижалась ко мне, словно ища защиты, — неловко, что я осталась просто так…
— здесь ни у кого нет алиби, Виола,
прошептала я, но она, наверное, не поняла, хотя и успокоилась, маленькая еще, ее легко успокоить. Когда-нибудь позже, время здесь необозримое, я расскажу ей, какая была глупая, утверждая, что я здесь из-за святой Терезы, но это оказалось лишь оправданием, и о Терезе ей расскажу, хотя о ней я вспоминаю, лишь когда смотрю на решетку сада или вижу кого-нибудь босым… или когда сама хожу босиком… а потом я скажу ей то, что сказала мне Ханна — ты это себе вообразила, не беспокойся об этом, — и она поймет, как поняла это я. Здесь время большое, его хватит, чтобы всё понять. А потом я расскажу ей, как я думала, что я здесь из-за Ханны, потому что у нее никого нет, но это не так… Ханна может без меня, но есть кое-что, без чего не могу я… потом расскажу ей о большом времени, человек может решить, что он здесь из-за него, но оно — само по себе и не может быть ни поводом, ни следствием, оно существует лишь для того, чтобы я рассказала это Виоле…