Женщина…
Бис.
КОНЦЕРТ ДЛЯ СЛОВА № 3
Изумление, изумление, изумление, я повторяю это как заведенная… наверное, есть какая-то причина, совсем по Фрейду, чтобы какое-то слово не давало тебе покоя и ты бы не могла понять, как от него избавиться, просто какой-то вирус в подсознании, повторяешь, повторяешь… я, кажется, произнесла это слово еще в кафе перед концертом, но концерт изумительный, изумительный — говорю это заранее, ведь он еще не начался, он еще не вышел, только оркестранты поскрипывают смычками, легко прикасаясь к своим инструментам, и ждут дирижера, но изумительно уже то, что я буду слушать его живьем… — ты так его расхваливаешь, дорогая — да нет, я не расхваливаю, просто мне нравится его игра, хотя я не слишком понимаю, что к чему, в отличие от тебя — а я уже не понимаю и он мне вообще не нравится… что-то мне все опротивело, а если уж и музыка мне опротивеет — значит, опротивеет и жизнь — именно так… и мы заказали себе по куску Гараша — я люблю Гараш, но ты только представь, что мы могли бы заказать и Захер — в Болгарии Захера нет, настоящего Захера, как в книгах Томаса Бернхарда — но сейчас все же и в Болгарии мы будем слушать великого скрипача, и это просто изумительно, как хорошо, что ты достал приглашения и я все же успела переодеться, хоть и в последний момент…
Но я употребила слово «изумительно» по другому поводу и не могу избавиться от него, даже сейчас, когда дирижер уже стоит за пультом, а изумительно то, что всегда в начале концерта свет в зале гаснет и люди словно исчезают друг для друга, музыканты, каждый в одиночку, реагируют на поднятую палочку дирижера — готовятся к игре, но он ее еще не поднял, потому что его еще нет, нет еще… но в любое мгновение он может появиться… и мне так хочется услышать нечто изумительное, сойти с ума от вкуса торта, который, к сожалению, не Захер, а он столько мне рассказывал про этот Захер, когда вернулся — но знаешь… и почему мы не едем в Вену — это, конечно, не исключено, хотя вряд ли — и будет изумительно увидеть собор Святого Стефана, как и его выход на сцену в кремовом костюме и кремовых туфлях — это дань рекламе, растрепанный скрипач-пижон — это круто… нет, нет, это не мода — просто так нравится молодым — мы ведь тоже молодые — но его туфли меня не интересуют, как и костюм — я ничего против них не имею — а не заказать ли нам что-нибудь выпить, на улице ужасно холодно, идет снег, а у нас еще целых полчаса до начала концерта…
А вот и он…
его волосы тоже торчком, а на шее изумительное пятно, мозоль от прикосновения скрипки, нет, оно очень большое, изумительно большое — у других скрипачей такого пятна нет… а он удивился и посмотрел на меня — какое пятно — большое пятно, красное, ну вот, он поднял скрипку и прижал ее точно к этому месту на шее… и ля-а-а… какой-то дед сердито смотрит в мою сторону, услышал, что мы шепчемся, тишина… оркестр настраивается под него, полная тишина, и в этот момент какие-то запоздавшие кретины, ну нельзя же так… теперь нам придется вставать, чтобы пропустить их на свободные места слева, а первая нота уже прозвучала, изумительно… женщина рядом со мной, ее свитер из верблюжьей шерсти пахнет как-то странно, очень странно — костром, нет, дровами, а кто сейчас пользуется дровами, точно, это запах вазы, которая разбилась, а вода из нее пролилась на плиту и зашипела… но это было давно, еще в деревне, а здесь дров нет, и я не знаю, изумительно ли звучит эта нота, я ее почти не услышала, те двое отвлекли меня, но я подготовилась к изумлению — вкусом Гараша и сухого мартини во рту, он действительно заказал его, и, пока мы ждали свой заказ, я рассказывала ему о чем-то и произнесла это слово — «изумительно»… но это вовсе не изумительно, изумительны его руки, я так благодарна за то, что мы сидим в пятом ряду, что все чудесно слышно и можно видеть его руки, лицо, глаза и особенно — пятно, даже сердце щемит от вида этого красного пятна, просто с ума сойти, такое чувство, что не он играет на скрипке, а она, так он естественен, так отзывается на ее звуки, да, его руки прекрасны, говорят, что и скрипка эта необыкновенная, недавно я видела один фильм, какой-то триллер про скрипку, лак для покрытия которой смешали с кровью, там у какого-то мастера по лютням умерла жена, и он сделал скрипку из ее плоти и крови, с тех пор, когда я вижу скрипку… да еще с красным лаком… да, она играет, играет сама, а его будто и нет, исчез, и это, конечно, ее абсолютное достоинство, ведь мужчины с таким трудом исчезают, они не умеют этого делать, я просто беру его за руку, потому что любое чувство нужно разделить с кем-нибудь, а он утверждает, что уже не понимает музыку, что все ему опротивело после того конкурса, когда у него лопнула струна, а чтобы понимать, нужен особый настрой, чувство, любовь какая-то особая, не знаю, я не верю ему, возможно, он притворяется, переигрывает, сейчас вот он же явно увлечен, он любит этот концерт, его обожаемый Мендельсон, наверняка он влюблен и в эту скрипку, он играл на такой, пусть и недолго, почти такой же, но, естественно, другой, он совсем притих, а женщина рядом, от которой пахнет костром, как-то подозрительно вздрагивает под своим свитером, и еще сильнее пахнет дымом, словно и ее изумляют эти руки, изумительные, как кровавая скрипка, но это не она, наверное, такой вообще не существует и тот триллер — выдумка, как и все, что про любовь, все, кроме музыки, ведь она сама — любовь, хотя он вряд ли согласится с этим, у него свои представления, и может быть, он прав, потому что я ничего не понимаю в музыке, только слушаю ее, я только рядом с ним, но уже начала разбираться в том, что такое флажолет или пиццикато, правда, никогда не уверена до конца в этом, а та скрипка, из триллера, была несчастливая, она приносила несчастье, потому что была пропитана кровью любви… любви? Да, любви… вот, наконец-то я вспомнила это слово, и пока мы ждали свой заказ с сухим мартини, которое, как он сказал, очень «подходит» к торту Гараш, я рассказала ему об анкете — исследовании, которое мы проводили и по результатам которого любовь сегодня занимает семнадцатое место! Семнадцатое! А еще лет через десять это будет наверняка шестьдесят седьмое, хотя нет, столько ценностей просто не бывает… а музыка…