Наступила тишина. Один за другим священники начали расходиться. На кладбище остался только отец Райли. Словно окаменев, он не сводил скорбного взгляда с могилы. Глаза его наполнились слезами. И вдруг, еле слышно, Райли начал декламировать:
Замолчав, священник смахнул рукавом слезы. Киндерман подошел к нему поближе.
— Мне так жаль,— тихо пробормотал он.
Священник кивнул, не отрывая взгляда от могилы. Потом наконец поднял глаза на Киндермана. Боль и мука отразились в них.
— Найдите его,— мрачно произнес священник.— Найдите это чудовище и отрежьте ему яйца.
Повернувшись, Райли зашагал прочь.
Киндерман долго смотрел ему вслед.
Люди жаждали справедливости.
Когда иезуит скрылся из виду, следователь подошел к надгробному камню неподалеку от могилы Дайера и прочитал:
«ДЭМЬЕН КАРРАС
ОБЩЕСТВО ИИСУСА
1928-1971».
Киндерман изумленно уставился на камень. Эта надпись будто пыталась о чем-то рассказать следователю. Но что так встревожило его? Может быть, год? Киндерман никак не мог сосредоточиться. Впрочем, теперь все вокруг теряло смысл. Логические рассуждения вмиг растаяли как дым, когда пришли результаты дактилоскопического исследования. В этом закоулке гигантской Вселенной царил сейчас полный хаос. Что же теперь делать? Киндерман не знал. Он беспомощно взглянул на здание администрации университета.
По дороге Киндерман решил проведать Райли.
Войдя в приемную, он снял шляпу. Секретарша Райли склонила набок головку и вежливо осведомилась:
— Могу вам чем-нибудь помочь?
— Скажите, отец Райли у себя? Можно мне с ним увидеться?
— Сомневаюсь, что он сейчас кого-нибудь примет,— вздохнула девушка.— Сам он, во всяком случае, никому не назначал встреч. Впрочем... Как ваша фамилия?
Киндерман представился.
— Да-да, конечно.— Секретарша сняла трубку. Выслушав Райли, она кивнула Киндерману: — Он вас примет. Пожалуйста, проходите.— И указала на дверь.
— Спасибо, мисс.
Киндерман вошел в просторный кабинет. Здесь стояла старинная деревянная мебель в отличном состоянии, а на стенах висели литографии и портреты известных иезуитов Джорджтауна. С портрета, написанного маслом и обрамленного массивным дубовым багетом, добрыми глазами взирал основатель общества иезуитов святой Игнатий из Лойолы.
— Что вас так обеспокоило, лейтенант? Хотите выпить?
— Нет, спасибо, святой отец.
— Пожалуйста, присаживайтесь.— Райли жестом указал гостю на большой старинный стул, стоявший у стола.
— Благодарю, святой отец.
Киндерман устроился поудобнее. От этой комнаты веяло спокойствием и безопасностью. И так здесь было всегда. А покой Киндерману был просто необходим.