Киндерман еще раз огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что в холле нет ни санитаров, ни медсестры. Он прищурился, внимательно осматривая застекленный кабинет. Но и там никого не оказалось. Пациенты вели себя на редкость спокойно. У Киндермана тревожно заколотилось сердце. Он обошел дежурный стол и открыл дверь в кабинет. Дыхание у него перехватило. Перед ним, распростертые на полу, лежали медсестра и санитар. Из ран на головах сочилась кровь. Медсестра была совершенно голая. Одежды поблизости не оказалось.
«Детская игра! Винсент Корнер!»
Слова эти стремительно пронеслись в голове следователя и заставили его похолодеть. Киндерман повернулся и выскочил из кабинета, но тут же, как пригвожденный, застыл на месте. Больные плотной стеной надвигались на него, и единственным звуком в этой жуткой тишине было зловещее шарканье их шлепанцев. Отовсюду доносились страшные голоса:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Рады видеть вас, дорогой.
Эти монотонные голоса сливались воедино, и тогда Киндерман громко и отчаянно крикнул, призывая на помощь.
Мальчику сделали укол, и он заснул. Жалюзи в палате опустили, и на стеклах замелькали блики, срывающиеся с телевизионного экрана, на котором резвились мультипликационные герои. Звук: был выключен. Дверь бесшумно отворилась, и в палату вошла медсестра в белом халате. В руках она несла большой пакет. Девушка тихонько закрыла дверь, поставила пакет на пол и вынула из него какой-то предмет. Она внимательно посмотрела на мальчика, а потом на цыпочках подошла к нему. Мальчик заворочался во сне. Он повернулся на спину и приоткрыл глаза. Медсестра склонилась над ним и медленно подняла руки.
— Посмотри-ка, что у меня для тебя есть,— нараспев произнесла она.
В это мгновение в палату ворвался Киндерман. Резко выкрикнув: «Нет!», он стремительно набросился на медсестру и что есть силы сдавил пальцами ее шею. Девушка начала кашлять и судорожно махать руками. Мальчонка вскочил и заплакал от страха.
Вслед за лейтенантом в палату вбежали Аткинс и дежурный полицейский.
— Вот она! — прохрипел Киндерман.— Свет! Дайте свет! Скорее!
— Мама! Мамочка!
Зажегся свет.
— Вы меня задушите! — задыхаясь, прохрипела медсестра.
Из ее рук выпал плюшевый медвежонок.
Увидев игрушку, Киндерман застыл на месте и медленно опустил руки.
Медсестра вывернулась и начала растирать шею.
— Бог ты мой! — воскликнула она.— Что, черт возьми, на вас нашло? Вы что, с ума сошли?
— Я хочу к маме! — хныкал мальчик.
Медсестра нежно обняла его и прижала к себе.
— Вы мне чуть шею не сломали! — набросилась она на Киндермана.
Следователь с трудом перевел дыхание.
— Простите,— хрипло вымолвил он,— простите меня, пожалуйста.— Он вытащил платок и приложил к щеке, где красовалась свежая царапина. — Приношу свои извинения.
Аткинс подошел к пакету и заглянул в него.
— Игрушки,— коротко доложил он.
— Какие игрушки? — заинтересовался мальчуган. Он сразу же успокоился и забыл про медсестру.
— Обыщи всю больницу! — приказал помощнику Киндерман.— Она кого-то выслеживает! Найди ее!
— Какие игрушки? — повторил мальчик.
Еще несколько полицейских вбежали в палату, но Аткинс остановил их и наскоро проинструктировал. Дежурный полицейский вышел вместе с ними. Медсестра подняла пакет с игрушками.
— Я вам не верю,— заявила она Киндерману и одним движением вытряхнула содержимое пакета на кровать.— Вы и дома так же себя ведете? — строго спросила она.
— Дома? — Киндерман лихорадочно соображал, и вдруг на глаза ему попалась табличка, приколотая к халату медсестры: «Джулия Фантоцци».
— «...Ты любишь танцевать?»
— Джулия! Боже мой!
И он опрометью бросился вон из палаты.
Мэри Киндерман и ее мать готовили обед. Джулия пристроилась здесь же, за столом, и читала роман. Зазвонил телефон. Джулия, хотя и находилась дальше всех, подошла к телефону и сняла трубку.
— Алло?.. А, пап, привет... Конечно. А вот и мама.— Она протянула трубку матери. Мэри взяла ее, а Джулия вернулась к столу и снова погрузилась в чтение.
— Привет, дорогой. Ты обедать придешь? — Мэри молчала несколько секунд.— Правда? — спросила она— А почему так? — Опять молчание. Наконец она произнесла — Конечно, любимый, как скажешь. Ну так как, обедать придешь? — Она вновь выслушала что-то.— Хорошо, дорогой. Обед будет горячий. Только поторопись. Мы без тебя скучаем.— Мэри положила трубку и опять принялась хлопотать по хозяйству. Она выпекала сейчас хлеб по новому рецепту.