Развернулся и ушел, а я осталась стоять. Раскрыла рот от несправедливого обвинения, словно рыба, выброшенная на берег, сжимая выловленное наконец-таки письмо, оглушенная, не понимая, что делать дальше, но чувствуя, как жалят жадные, любопытные взгляды окружающих.
– Лайне, – сквозь мглу лихорадочных мыслей и разрозненных чувств донесся встревоженный голос Трисс. – Ты что?! Ну же, пойдем…
На нас надвигались Светлые. Один из Магов – высокий, беловолосый – остановился, уставился сверху вниз. Нет, не седой, а… Белые, вернее, льняные волосы спадали на черную преподавательскую мантию, и контраст бил в глаза. Глаза… Они приковывали внимание. Светло-серые, совсем как у меня. А еще лицо – красивое, надменное…
– Простите, – запуталась, сбилась, покраснела Трисс. – Мы уже уходим, магистр…
Он милостиво кивнул. Простил.
– Лорд Дьез, – коротко представился перед тем, как нас покинул.
Бойкая Трисс почему-то растеряла свой боевой пыл. Стояла и смотрела вслед магистру Светлых, и уже мне пришлось тащить ее в деканат, где, отстояв внушительную очередь, все еще под впечатлением от резкой отповеди магистра Шарреза, я попыталась всучить документы секретарю, над столом которого красовалась магическая спираль Первозданной Тьмы.
Удача к этому времени покинула меня окончательно. Сбежала, испугавшись холодного взгляда и резких слов магистра Шарреза.
Я… Я решила, что обязательно поступлю на факультет Темной Магии и докажу, что не бездарность. Пусть он убедится, что тоже владею магией! После чего вручу ему письмо, найду других адресатов и вернуть домой, в Волчий Дол.
Там давно уже лето, и наливается сладостью сочный черный виноград на зеленых лозах. С гор привычно сходит утренний туман, оседая белым облаком в низинах, на которых пасутся тучные стада черноголовых овец. Шумит, волнуется ковыль на лугу. И я пойду к обрыву, на свое любимое место, чтобы услышать, увидеть, как внизу плещется, поет песни река Волчовка. Ей вторит степной ветер, играет с волосами и хлещет подолом платья по босым ногам…
Усталый секретарь, явно из старшекурсников, вопросительно поднял бровь. Окинул меня взглядом, после чего вынес вердикт. Нет, вовсе не «Виновна!», а приказал идти к соседнему столу, над которым красовалась молния, знак Светлых, а в руках второго секретаря уже подрагивало гусиное перо, обмакнутое в чернильницу. На выщербленной от усердности писарей столешнице лежал лист пергамента, на котором он выводил данные Трисс.
Как и она, я оказалась безнадежно Светлой, без какой-либо примеси драконьей крови. Сколько ни пыталась убедить секретаря в обратном – нет, в роду драконы не водились, но я неплохо обращалась с низшими магическими потоками… Хотела нырнуть в Первозданную Тьму, но, оказалось, в деканате пользоваться магией запрещено.
– Если дотянешь до практического экзамена, магистры разберутся, – произнес замученный секретарь. – Сложный случай, – пожаловался он мне на меня саму. – Давай уже, топай к Светлым. Следующий! – обратился к напирающему на меня вихрастому пареньку с плещущейся Тьмой в глазах.
Так я, Лайне Вайрис, восемнадцати лет от роду, дочь трактирщика Эрро Вайриса, бывшего профессионального военного, забранного в армию по рекрутскому набору, но вернувшегося в Волчий Дол через двадцать три года с младенцем на руках – мне от силы было месяцев пять-шесть, – попала на вступительные экзамены в магическую Академию Хольберга.
– Мать-то кто? – безразлично спросил секретарь Светлых, заполняя учетный свиток.
Я пожала плечами, и он поставил в графе прочерк.
Глава 2
Я задумчиво грызла кончик пера, подозреваю, многократно и с не меньшей задумчивостью объеденный другими адептами Магической Академии. Перед первым экзаменом нам выдали общественные перья и чернильницы, затем пустые свитки, после чего разогнали по аудиториям, выстроенным в виде амфитеатров – слышала о таких, дядя Никлас рассказывал. Трисс оказалась права – книгу с его заметками, написанную четким, каллиграфическим почерком у меня все же отобрали. Вернее, один из экзаменаторов велел положить на стол, за которым сидела комиссия из трех магов. Вскоре появился молодой темноволосый магистр в черной мантии, рявкнул: «Тишина в аудитории!» и пообещал за любую провинность – разговор с соседом, использование магии или попытку списать с чужого свитка – развеять, а уж потом разбираться, кто прав, а кто виноват.
Трисс, сидевшая рядом со мной, выпучила глаза, едва сдерживая смех. Затем принялась разворачивать свой свиток и сразу же посерьезнела. Я, в очередной раз подумав, насколько же извилист мой путь к магистру Шаррезу, тоже раскрутила золотистый лист пергамента. К удивлению, на нем стало проявляться экзаменационное задание. Ух ты!.. Провела рукой над темнеющими буквами, чувствуя, как искусно наведенное заклинание покалывает ладонь. Красиво, словно произведение искусства!