— Товарищ, я курьер Берковского революционного комитета, несу важные новости, пропустите…
— Пропуск имеешь?
— Да! — ответил хлопец и вытащил из шапки скомканную бумажку. Часовой внимательно ее разглядывал, а хлопцу не терпелось.
— Иди! — сказал, наконец, часовой. — Только не прерывай Димитрова своей новостью, дай ему закончить речь…
Хлопец мигом влетел по лестнице наверх и остановился у входа на балкон. Когда Димитров замолк, он бросился к нему:
— Товарищ Димитров! Товарищ Коларов! Город Берковица в руках революционных войск! Красные знамена развеваются над всем городом!
Димитров и Коларов глядели на хлопца, так неожиданно появившегося, и в глазах их светилась радость.
— Так, говоришь, Берковица пала!
— Да, товарищ Димитров, пала!
Коларов повернулся к площади, поднял руку:
— Товарищи! Минутку тишины! Есть важная новость.
Площадь мигом стихла.
— Берковица в наших руках, товарищи!
Слова потонули во взрыве радости. В воздух полетели шапки, над головами волнами перекатывались знамена.
В тот же вечер Димитров и Коларов отправились в Берковицу. Прибыли туда ночью. На улицах и площадях горели костры, звучали революционные песни, слышался цокот коней. Из-за города доносились одиночные выстрелы, там противник делал усилия перегруппировать свои силы.
Первой и важнейшей задачей штаба восстания было незамедлительно закрыть противнику пути отхода к Петроханскому перевалу.
Революционный комитет заседал всю ночь под руководством Коларова и Димитрова. Было обсуждено много вопросов: о мобилизации и вооружении народа, о создании повсеместно революционных комитетов; были приняты решения о немедленной конфискации продуктов питания у богачей для революционных дружин и голодающего населения, об организации госпиталей для раненых, об охране банков и продовольственных складов; был издан приказ об аресте подозрительных лиц…
Заседание закончилось на рассвете. Димитров и Коларов остались одни в маленькой комнате, кабинете бывшего начальника почты. В комнате было очень накурено. Димитров открыл окно. Со двора хлынул свежий воздух, донеслись голоса бойцов, патрулирующих улицы.
На лицах обоих следы усталости. Много мыслей занимало их сейчас. Революционный подъем велик, но существует опасность, что он может быть сломлен неожиданным изменением в соотношении сил. Решительное сражение еще впереди. Перехваченная правительственная телеграмма, с которой их только что ознакомили* ясно говорила, что из Софии отправлены войска и самолеты. Необходимо как можно скорее предпринять наступление на окружной Центр — город Братца.
В двери постучали, и в комнату вошел молодой боец с перекинутой через плечо полевой сумкой. Димитров улыбнулся:
— А, берковский курьер…
— Да, это я, товарищ Димитров, я принес вам чай… — И он поставил на стол две солдатские алюминиевые кружки. — Сварили мы там внизу чай, решили послать и вам — погреться…
— Благодарим за заботу. А у вас-то для всех хватит чая?
— Хватит, товарищ Димитров! Целый бак сварили. Пьем и греемся Пейте и вы.
Хлопец лихо щелкнул каблуками, как заправский военный, и вышел. Димитров сказал ему вслед:
— Где взял такую полевую сумку?
— У белогвардейского офицера, товарищ Димитров. Сам его взял в плен. Не какой-нибудь офицер, а из армии Врангеля…
— Да ну?..
— Верно. Тот самый, что бежал от большевиков.
— Недалеко ж он от них убежал… — засмеялся Коларов.
— Бежал, что называется, из огня да в полымя, — подхватил хлопец. — Вот я ему и отплатил за большевиков. А сумка мне очень пригодилась, а то в шапке носил донесения. — Курьер из Бедковицы похлопал ладонью по сумке, болтавшейся у его бедра, и весело выбежал.
Светало. На окнах трепетали первые лучи солнца..
Местные вспышки прокатились по всей стране. Наиболее широкие размеры восстание приняло во Врачанском и Видинском округах — в околиях Фердинандской, Берковской, Ломской, Оряховской, Белослатинской.
Наибольшие бои шли на станции Бойчиновцы и Криводол. В этих боях восставшие разбили первую войсковую часть Шуменского гарнизона. На освобожденной территории была создана рабоче-крестьянская власть, организована сеть революционных комитетов, в которые вошли коммунисты и земледельцы. Народ был охвачен гневом и ненавистью. Мятежная волна была столь неудержима, что во многих местах руководители не сумели ею овладеть и руководить.
Пылали очаги восстаний в Стара-Загорском округе — Казанлыке и Нова-Загоре; в селах Пазарджикской. Ихтиманской, Долнобанской, Разложской околий, в некоторых селах, вокруг Шумена и ряде других мест страны. Всюду, где коммунисты и земледельцы призывали народ к восстанию, народ восставал. И всюду народ шел сплоченно против фашистов. В боях участвовало свыше двадцати тысяч человек. В плен были взяты тысячи солдат, захвачено свыше десяти тысяч ружей, четыре артиллерийских орудия и свыше двадцати тяжелых пулеметов.